Вздохи Харухи Судзумии (ЛП)

— По мне, так то, что ты говоришь — все странно.

Не обратив на меня внимания, Коидзуми продолжал:

— Все же, мне ближе мир, в котором живу сейчас. Да, в нем скрыты глубокие социальные противоречия, но когда-нибудь человечество их преодолеет. Проблема будет, если верной станет теория Птолемея, Солнце будет вращаться вокруг Земли и произойдут другие подобные изменения. Мы должны сделать все, чтобы не заставить Судзумию-сан поверить в подобные вещи. Ты ведь тоже так думал, когда вернулся из закрытой реальности?

Нуу… как сказать… Я уже все забыл и решил никогда об этом больше не вспоминать.

Коидзуми улыбнулся одними губами, будто смеялся над самим собой:

— Ладно, хватит пустой болтовни. Такой разговор походит на слова защитников мира, не определившихся толком, что есть добро. Прошу прощения.

Глава 5

Утро понедельника. До начала школьного фестиваля оставалась всего неделя, но вокруг по-прежнему царили тишина и спокойствие. Собирается вообще эта школа фестиваль проводить, или как? Разве обстановка не должна быть как-то пошумнее и посуетливее? Однако, как бы то ни было, атмосфера была вялой и неторопливой и из-за этого такое состояние передалось и мне. Когда же я подошел к нашей аудитории, меня ожидала сцена, повергнувшая меня в еще большее уныние.

Перед входом в класс меня встретил барьер в лице Коидзуми. Ты вчера болтал без умолку, еще что-то осталось, что ли?

— У нас с самого утра репетиции. Я тут случайно мимо проходил.

Вот уж последнее, что я утром хотел бы увидеть — это твою смазливую рожу.

— Ну что еще? Вот только не говори, что эти твои идиотские реальности все-таки появились.

— Нет, вчера их так и не было. Похоже, Судзумия-сан настолько расстроена, что даже злиться не может.

Почему это?

— Известно почему… Ладно, давай объясню. Судзумия-сан считала, что как бы ни обернулось дело, ты всегда будешь на ее стороне. Конечно, ты можешь возражать, упираться, но в итоге поддержишь ее, и что бы она ни выкинула — все простишь.

Чего? Да чтобы простить ей все, нужно быть святым мучеником из глухой древности! Дайте-ка повторю: я не святой, не герой, я самый обычный средний человек!

— Ну так что с Судзумией-сан?

А что такого? Что есть то и есть.

— Будь так добр, поговори с ней, пожалуйста. Белые голуби — это, конечно, замечательно, но если Судзумия-сан будет и дальше так расстроена, то на их месте у храма может появиться и нечто другое.

— И что же?

— Если бы я знал, то и не волновался бы. Но, согласись, не очень приятно, если храм будет кишеть какими-нибудь скользкими тварями с щупальцами.

— Можно засолить.

— Это проблему не решит. Сейчас Судзумия-сан находится в подвешенном состоянии. До того, снимая фильм, она активно изменяла реальность в позитивном ключе, но после вчерашней стычки с тобой ее вектор сменился на противоположный — от позитива к негативу. Эту ситуацию еще можно уладить, но если так будет продолжаться, все может стать намного сложнее.

— Короче, мне нужно ее успокоить?

— Ну, в этом ведь нет ничего сложного? Всего лишь нужно зарыть топор войны, чтобы все было как прежде.

Как это, как прежде? Я свой топор, вообще-то, никогда не зарывал!

— Хм… А я-то думал, что ты уже остыл после вчерашнего. Неужели просчитался?

Я молчал.

Вчера я так взбесился потому, что не мог со спокойным сердцем смотреть на издевательства над Асахиной… отчасти… А может, это все дефицит кальция. Я вчера вечером целый литр молока выпил, а когда проснулся, удивительно умиротворенно себя чувствовал. Может, эффект плацебо сработал.

А с другой стороны, чего это я должен первый? Как ни посмотри, а эта девчонка слишком далеко зашла!

Коидзуми издал смешок, напоминающий урчание в желудке голодного кота, и хлопнул меня по плечу:

— Будь так добр, ты к ней ближе всех.

К Харухи, сидящей позади меня, я ни разу не обернулся и взглядом с ней не встречался. Созерцанию неба она сегодня уделяла больше внимания, чем обычно и большую часть времени провела, уставившись в окно. Так продолжалось до обеда.

Даже Танигути, будто заразившись, находился в скверном расположении духа.

— Ну и что это за фильм? Вчерашний день пошел коту под хвост! — уплетая бенто, изливал он желчь. В обеденный перерыв Харухи в классе оставалась редко, не было ее и в этот раз. Будь она поблизости, Танигути вряд ли бы такое сказал. Трус — горласт только когда ему за это ничего не будет.

— А все эта Судзумия! Говорю тебе, фильм если даже и выйдет — будет просто хлам!

Можешь говорить сколько угодно. Я себя великим человеком не считаю, и имя свое в анналы истории вписывать не собираюсь. Мое дело — стоять в сторонке и ворчать себе потихоньку. Тут я мастер — я даже к маминой стряпне придираюсь, хотя сам готовить не умею.

Но здесь я смолчать не смог. И сказал:

— Вот только от тебя мне это слышать не хватало!

Танигути, а ты-то чем занимаешься? Харухи хоть что-то делает, вон — в фестивале участвует. Это конечно, весьма плачевно, но все же лучше, чем ничего не делать, а только ныть. Кретин! Да тебе надо извиниться перед всеми Танигути в Японии за то, что позоришь их честное имя!