Вздор

В то время как он шел вверх по залитому светом Бродвею, пробираясь среди толпы, его ум метался, как животное, попавшее в западню. Он топтался у щелей, через которые просвечивали слабые лучи истины. Здесь виден был атом, с его электронами, несущимися вихрем в пустоте, а пустота эта была беспредельна и в то же время бесконечно мала. Там виден был струящийся эфир, при помощи которого человек говорил с человеком, находящимся на расстоянии тысячи миль. И тут же виден был сам человек, стремящийся, страстный, глупый и чувственный, храбро идущий в темноту.

Подобно миллиону людей, живших раньше его, Майкл Уэбб пытался взглянуть в лицо непознаваемому, но завеса с нарисованными на ней оскаленными харями двигалась при каждом его прикосновении. Он чувствовал тогда, как чувствовал часто и раньше, что все человечество разыгрывает какую-то грандиозную пародию и что философия, наука и история – не что иное как бессмысленный барабанный бой. Ум инстинктивно отступает перед такими мыслями и содрогается. Так же содрогался и сам Майкл, остановившись и застыв, словно прикованный к земле, в то время как его окружила толпа, хлынувшая из театров.

На другой стороне улицы, на крыше здания, была помещена гигантская реклама о жевательной резинке. Целые снопы яркого света лились с экрана, величиной с военный корабль. Эта реклама являлась одним из чудес современности, причем предполагалось, что она обладает необычайными, магическими свойствами – новыми свойствами, не старыми. Через короткие промежутки времени шесть тонких стилизованных фигур людей появлялись на бархатной черноте громадного пустого пространства. Эти фигуры исполняли какие-то атлетические упражнения своими огненными руками и ногами, в то время как название жевательной резинки исчезало, а затем вновь появлялось, причем свет слепил глаза.

Майкл Уэбб видел эту движущуюся рекламу тысячу раз, но сейчас, когда нервы его были напряжены, он глазел на нее с удивлением маленького ребенка. Прислонившись к стене, он смотрел через головы людей и громко смеялся. Какой-то молодой человек подошел и остановился рядом с ним.

– Я вижу, вы очень заинтересовались этим зрелищем? – сказал он, трогая Майкла за руку и показывая на рекламу. Я работаю в этой фирме и из чистого любопытства хотел бы знать ваше мнение относительно этой рекламы.

– У меня есть на этот счет мнение, отвечал Майкл. – Зрелище хорошее, и оно не раздражает ума, как масса других зрелищ, но пока я не понимаю его космического значения.

– Космического значения? – переспросил молодой человек нерешительно.

– Да, что это значит? Какая здесь идея? – сказал Майкл.

– Таким образом мы рекламируем нашу жевательную резинку, чтобы сбывать наш продукт. Что же иное это может значить, по вашему мнению?

Молодой человек посмотрел на Майкла испытующим взглядом.

– О, да, я понимаю… Но… идея недостаточно ясна. Название вашей жевательной резинки, правда, здесь имеется, но я не думаю, чтобы это могло помочь. Я хочу сказать, – помочь продаже продукта.

– Десятки тысяч людей видят это название каждый вечер, – гордо заявил молодой человек, – вот вам ответ!

– Они могут принять это за предупреждение, – сказал Майкл нерешительно. – Тысячи людей видят знаки на домах, в которых имеются больные скарлатиной, но они отнюдь не бегут туда, чтобы заразиться скарлатиной. Они держатся от этих домов подальше. Разве вы серьезно не можете предположить, что эта реклама удерживает массу людей от покупки вашей жевательной резинки?

– Никоим образом! Неужели вы не понимаете психологии рекламы? У вас вид интеллигентного человека.

– Нет, не понимаю! Вы сейчас сказали, что подозреваете меня в том, будто я интеллигентный человек. Я не оставлю это безнаказанным и бросаю ваше подозрение обратно вам в лицо. Я иду дальше! Я обвиняю вас в том, что вы интеллигентный человек!

У молодого человека был вид несколько ошарашенный.

– В чем вы меня обвиняете? – спросил он и рассмеялся. – Ну, хорошо, я согласен с этим. Что же дальше?

– Раз вы интеллигентный человек, в вашей обязанности объяснить мне психологию рекламы.

– Почему в моей обязанности?

– Потому что вы ее знаете, а я не знаю. Если у вас в кармане имеется тысяча долларов, а умирающий с голода попросит у вас десять центов, не правда ли, вы дадите ему эту монету? Если вы откажетесь объяснить мне психологию рекламы, – я пойду за вами по улице и стану публично обвинять вас в интеллектуальной скупости. Если я расскажу публике, что вы отказали мне объяснить психологию рекламы, будьте уверены, она станет над вами издеваться.

Молодой человек, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, взял Майкла за рукав.