Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]

Инспектор Гамборнер был так же неумолим и одержим своей работой, как Михельсдорф. Он создал коллектив опытных специалистов, которые были неотличимы от хиппи, и часто добивался исключительных успехов.

Только началась беседа с Неннером, Рикки, как было велено инспектором, кинулся к телефону и набрал условленный номер. Через три минуты команда Гамборнера уже шуровала на полный ход. Сопровождали ее сотрудники в форме, перекрывшие все входы и выходы.

А еще через несколько минут, после молниеносно проведенного обыска, двух посетителей отправили на опознание, еще для одного вызвали «скорую помощь», в четвертом опознали преступника, объявленного в розыске. И наконец, нашли 50 граммов гашиша в полиэтиленовом пакетике. Не у кого-нибудь, а у Неннера!

— Этим я займусь сам! — заявил Михельсдорф.

Гамборнер кивнул, приятельски подмигнув.

— Согласен. Только не забудьте прислать нам экземпляр протокола.

Прошло минут пять, и в заведении все выглядело так, как будто ничего не случилось. Рикки поставил на проигрыватель диск «Год спустя». И посетители, среди которых на этот раз отсутствовали Манфред и Амадей, сидевшие в «Джеймс-клубе», опять азартно спорили, пили и целовались. По залу вновь поплыл сладковатый дым, поднимавшийся над заляпанными столами, переполненными пепельницами, над лохматыми головами блаженно улыбавшихся курильщиков марихуаны. И только Неннер, усаженный лицом к лицу с Михельсдорфом, тупо уставился в стол.

— Понятия не имею, как эта гадость могла попасть ко мне в карман.

— Главное, что она там была, — констатировал инспектор.

— Наверно, мне подсунули; уверяю, я настоящий художник и творческой фантазии мне и так хватает. Наркотики я презираю…

— Кто вам поверит? — на Михельсдорфа это впечатления не произвело. — У вас нашли гашиш, и немало. Достаточно, чтоб вас не только арестовать, но, может быть, и отправить на лечение в закрытую спецбольницу.

— Вы говорите «может быть»? — Неннер поймал на лету намек инспектора. Теперь он походил на перепуганного мопса. — Может быть — это значит, что может и не быть?

— Дорогой мой, — как можно мягче пояснил Михельсдорф, — у нас есть один принцип: важнейшее важнее важного. Понимаете, что я имею в виду?

Неннер понял.

— И что же важнейшее для вас в этом случае?

— Подробности вам ни к чему. Речь идет об известной вам Хелен Фоглер. Я хочу знать, когда и сколько требовала и получала она за известного рода услуги, которые оказывала мужчинам. Вам что-нибудь известно об этом?

— Вообще-то вряд ли, — осторожно произнес Неннер. — Но если это мне поможет избавиться от этой чертовой аферы с гашишем, то знаю совершенно точно.

— Тогда давайте, и поживее: имена, даты и все прочее!

* * *

Диалоги на балу в Фолькстеатре, во время финального тура чемпионата по бальным танцам.

Вольрих и Лотар в дальнем ряду столов.

Вольрих. Похоже, вам тут не слишком нравится.

Лотар. Я выполняю свои служебные обязанности. Какая разница, нравится мне это или нет?

Вольрих. Ну что вы, для такого человека, как вы! Ведь вы у нас писатель! Мне говорили, «Человек в бурю» — одна из лучших книг о второй мировой войне. И вдруг вы начинаете коллекционировать музыкальные шкатулки и редактировать дорожные репортажи… А вот теперь — репортерская поденщица. Не жаль своих сил?

Лотар. Знаете, чего мне жаль? Что вам никто как следует не даст под зад!

Вольрих. Не стройте из себя героя! Ведь завтра вы явитесь ко мне на ковер и посмотрим, кто кому надает под зад!

Ассистент фон Гота с Карлом Гольднером в Серебряном баре Фолькстеатра.

Фон Гота. Вы кажетесь весьма довольным собой, герр Гольднер. Жить самому и давать жить другим — типичный девиз нынешнего Мюнхена. Полагаете, так рассуждал и Вардайнер, когда последний раз одалживал у вас квартиру?

Гольднер. Ага, вы уже в курсе. Ну, впрочем, об этом многие знали. Ну и что? Квартира моя, могу с ней делать что хочу. Вы что-нибудь имеете против? Претензии с моральной точки зрения?

Фон Гота. Такую роскошь не могу себе позволить, особенно насчет вас. Но вот боюсь, что ваше великодушие не так неуязвимо, как вам кажется. И некоторые ловкачи уже нашли зацепку. Примите это как дружеское предупреждение.

— Я уже ждал тебя, — сказал отставной комиссар Келлер своему другу Циммерману. Тот устало опустился в одно из кожаных кресел и пожаловался:

— Теперь я словно волк из сказки, который наглотался камней и не смог их переварить.

— Не философствуй, а рассказывай, что, собственно, случилось и почему ты уже несколько ночей не можешь как следует выспаться!

Циммерман начал подробно рассказывать о случае на Нойемюлештрассе, поглаживая при этом пса, который дружески терся о ноги. Не умолкал он и тогда, когда Келлер вышел в кухню и вернулся с двумя бутылками пива.

Когда через полчаса и рассказ, и пиво подошли к концу, Келлер задумчиво произнес: