Взъерошенные перья

– Правда? – вежливо спросил я. – Целых два года?

Руби покивала, глаза ее еще больше погрустнели. Она придвинулась ко мне поближе.

– Мне, наверное, не следует этого говорить, но я утверждаю, что из вас с Присс получится отличная пара!

Вторая кислая улыбка далась мне с огромным трудом.

Ямочки на щеках Руби пустились в пляс.

– В том, что Присс пришлось развестись, ее вины нет. Ее муж Чак оказался такой же свиньей, как и Джейкоб! – проворковала Руби нежным голоском. – Точно говорю вам, лучшей жены, чем Присс, не сыскать. Но разве Чак это ценил? Ни капельки!

Она все говорила и говорила. Я начал полегоньку ерзать на стуле, прекрасно понимая, что если Присс сейчас вдруг войдет, то снова примется за старое – начнет хлопать дверями.

Кухонная дверь скрипнула, когда Руби, размахивая руками, воспевала кулинарные таланты Присциллы.

– Глядя на нее, вы, может, этого и не скажете, но моя дочь способна приготовить такой мясной рулет, что вы умрете от счастья! Он будет таять у вас во рту…

Тут дверь отворилась. Руби замолчала, кенгуриным прыжком отскочила от меня и, потупившись, как ни в чем не бывало принялась теребить фартук.

Присцилла успела сменить темно-синий деловой костюм на линялые облегающие джинсы, серый спортивный джемпер, который был ей велик, и видавшие виды замшевые туфли. Теперь ее было не отличить от той Присс, что я помнил со школы.

Глянув на лицо Руби, она тотчас догадалась, о чем тут разглагольствовала ее родительница.

– Мама, – сказала Присс, – мы с Хаскеллом проведаем его собаку. Мы ненадолго.

Я был приятно изумлен, так как ни минуты не сомневался, что она совершенно забыла о том, что надо проведать Рипа. У нее и так забот полон рот.

Узнав, что моя собака не кормлена, Руби пришла в жуткое волнение.

– Так это же чудесно! – вскрикнула она, всплескивая пухлыми ручками. – Конечно, поезжайте, молодые люди. Конечно! Желаю хорошо повеселиться!

Интересно, что может быть веселого в кормлении моей собаки? Должно быть, Руби считала, что кормежка оголодавшего пса – лучшее развлечение для парочки влюбленных голубков.

Присцилла за спиной Руби закатила глаза.

Когда мы уселись в машину, она сказала:

– Элтон Габбард приедет ко мне на работу завтра в одиннадцать утра. Только, пожалуйста, Хаскелл, не говори об этом маме, хорошо? Я не хочу, чтобы она расстраивалась из-за пустяков.

Хотя у меня имелось сомнение, что слово «пустяк» применимо к убийству, я кивнул. Не глядя на меня, Присс добавила:

– Кстати, ты должен простить маму. Со дня моего развода она спит и видит, как бы выдать меня замуж. Иногда мне даже кажется, что с нее станется поместить объявление в «Пиджин-Форк газетт».

Я включил фары и вырулил на дорогу, чувствуя себя последним ослом. Что прикажете отвечать в таких случаях? «Желаю удачи»? Вместо этого я сказал:

– Не знал, что ты в разводе.

Умею я поддержать разговор, что ни говори.

– Да, – сухо отозвалась Присс.

С умением вести светскую беседу дело у нее обстояло так же блестяще, как и у меня. Но я испытал облегчение. Главное, что мы заговорили о чем-то другом, помимо видов Руби на нашу совместную жизнь.

– Я и сам разведен. Уже почти полтора года. По выражению на лице Присс было ясно, что она в курсе. Наверное, ей об этом донесло пиджин-форкское бюро слухов. Присцилла едва заметно улыбнулась, старательно не встречаясь со мной взглядом.

– Говорят, жена у тебя была первый сорт, – заметила она.

Я пожал плечами. Не знаю, что в точности означает «первый сорт», но если флиртовать со всем, что движется, и тратить деньги напропалую, то Клодзилла, безусловно, подходила под определение «высший».

Может, потому, что во время пятнадцатиминутной поездки до моего дома ни один из нас не нашел другой темы для разговора, а может, потому, что мы оба избегали говорить об убийстве Джейкоба, но, как бы то ни было, беседа протекала в том же русле – о наших бывших супругах.

Выяснилось, что Клодзилла и Чак с большим успехом могли бы быть близнецами. Оба светловолосые, оба далеко не уроды, оба обладали врожденным даром швырять деньги направо и налево, и оба были начисто лишены способности зарабатывать эти самые деньги.

А также не отличались верностью.

– Да они созданы друг для друга! – воскликнула Присс. – Может, нам стоит их познакомить?

К тому времени мы немного расслабились. Ничто лучше не сближает людей, чем болтовня о бывших супругах и о том, насколько эти бывшие супруги им противны. Отличная основа для дружеских отношений.

У Присциллы даже имелось любовное прозвище для своего бывшего мужа, как у меня для Клодин. Присс звала своего ненаглядного довольно замысловато – Унитазус.

Должен признаться, несмотря на заверения Руби, что, дескать, брак Присс преждевременно скончался исключительно по вине незабвенного Унитазуса, у меня оставались сомнения. В конце концов, именно за Присциллой я гонялся сегодня утром по коридорам, когда она в бешенстве носилась туда-сюда. Подобное поведение вряд ли способствует укреплению брака. Лишь после того, как Присс упомянула об одной детали, я начал верить, что Унитазус заслуживал своего прозвища.