Взгляд

Если бы в свое время Советский Союз имел достаточное количество технических средств, события там развивались бы по сценарию, описанному в книге Дж. Оруэлла 1984. В домах — телекамеры, ведется постоянное наблюдение, известно, чем в течение дня занимается каждый. Без всего этого власть не может быть тотальной. Если же где-нибудь есть укромное местечко, куда неспособно заглянуть недремлющее око Большого Брата, то там может возникнуть очаг восстания против режима. Не случайно толчком для всех описанных в книге Оруэлла событий послужила неправильная установка телекамеры в комнате главного героя, из-за чего маленький уголок в ней не просматривался.

В Древнем Египте фараона считали божеством и почитали не меньше, чем Сталина в СССР. Однако владыка Египта не мог, подобно своему советскому коллеге, монополизировать власть: в те времена не было никакой технологии, которая позволила бы оперативно собирать необходимую информацию в каждом уголке страны, доводить ее до сведения властелина и передавать на места его распоряжения.

Однако одной высокоразвитой технологии недостаточно. Другая проблема, с которой сталкивались все тоталитарные режимы, — это человеческий фактор: ведь кто-то должен запускать и ремонтировать механизмы, включать и выключать мониторы и т. д. Таким образом, в подобном государстве вопрос Кто присматривает за надсмотрщиками? ни на мгновение не теряет своей актуальности, потому что ахиллесовой пятой тоталитаризма является сословие стражей, надзиратели, за которыми, как правило, никто не следит.

Во всем мире, вопреки марксистской теории, крушение режимов начиналось не с низов, а с верхов. Во Франции, в России и других странах диктатура расшатывалась именно так, ведущую роль в этом играли представители правящих классов. Дворяне состояли на государственной службе, пользовались широкими привилегиями, но их деятельность просто-напросто никем всерьез не контролировалась. Даже советский строй был разрушен не диссидентами, а членами политбюро КПСС.

Итак, одна из главных проблем тоталитарного режима заключается в отсутствии контроля над контролерами. В своем утопическом трактате Государство Платон описывает античный КГБ — сословие стражей, — но и он не дает ответа на вопрос, как обеспечить их благонадежность.

Тоталитаризм может частично добиться успеха и воспитать новое поколение, изменить массовое сознание, направив его в требуемое русло. Можно построить общество, в котором процент инакомыслящих будет стремиться к нулю, и тогда антиправительственные восстания станут невозможными. Но сколько бы людям ни внушали, что человек человеку друг, товарищ и брат и что все равны, жизнь ежедневно доказывает обратное, и среди полусотни пассажиров автобуса, читающих газету Правда, обязательно найдется тот, кто поставит под сомнение ее название и содержание, хотя и не выскажет это вслух.

В другой утопии, книге О. Хаксли О дивный новый мир, описывается иная модель тоталитарного общества. Контроль над человеческой психикой достигается благодаря вмешательству в биологическую структуру мозга: большую часть населения делают счастливыми идиотами, и в результате люди теряют способность мыслить иначе. Автор показывает нам, как формируются условия, при которых восстание против правительства исключено. Революция в муравейнике невозможна, ибо его обитатели не в состоянии критически осмысливать происходящее.

Абсолютный тоталитаризм недостижим, и попытка построить основанное на нем общество столь же бессмысленна, как и попытка вывести идеальную расу. По определению, тоталитарный режим должен существовать вечно. Но сама природа его предполагает интеллектуальную стагнацию — ведь всякая новая идея опасна для единообразия мысли. Поэтому тоталитарное правительство вынуждено установить жесткие рамки, в которых поднадзорные будут вести беспечальное существование. Но стоит привнести малейшее изменение в окружающую действительность — и режим тотчас теряет стабильность.

Можно сделать лоботомию, и тогда все обременяющие нашу жизнь проблемы канут в Лету. Хаксли написал, что в созданном им мире все счастливы, но это мир, в котором не может появиться Шекспир. Человечество должно сделать выбор между Шекспиром и дивным новым миром, однако это так же нелегко, как ответить на вопрос, что лучше — музыка или тишина.