Взгляд

В тот день с самого утра что-то пошло не так. С вечера поднялся сильный ветер, и море свирепым зверем в бессильной ярости билось о каменный берег. Весь горизонт оказался затянут в серую кисею облаков, и даже вездесущие чайки белыми комочками нахохлились на камнях, скрипуче жалуясь на свою судьбу. Весь день Альбину съедало чувство неясной, а оттого еще более страшной, тревоги. Не в силах находиться в четырех стенах, она вышла навстречу волнам и ветру. Вспомнила, как с утра Альвик не хотел ее отпускать, пытался удержать. Хватило одного лишь взгляда, и бесстрашный капитан, как всегда, капитулировал, пробурчал себе что-то под нос и, в сердцах хлопнув дверью, вышел. Альбина улыбнулась. Альвик был чудесным человеком – добрым, сильным, надежным. Королева решила впредь быть помягче с верным капитаном и тут же забыла о его существовании.

Прогулка ее продолжалась несколько часов и теперь она шла прямо на острие глубоко выдающейся в море каменной гряды. Огромные волны, разбиваясь пенными взрывами, рушились со всех сторон, ветер трепал свободную белую кофту и оборачивал юбку вокруг коленей. Альбина вскинула руки к небесам и выкрикнула что-то бессмысленное и торжествующее. Внезапно она увидела сидящую на облизанном морем валуне неясную фигуру. Человек сидел так неподвижно, что до этого мгновения она принимала его за часть пейзажа. Только теперь разглядела широкие опущенные плечи, мокрые светлые пряди, прилипшие ко лбу. Мужчина тоже заметил ее, обернулся и глядел прямо ей в глаза, чего, если точно припомнить, никогда прежде не случалось. Но Альбине было не до оригинальностей верного телохранителя. Она со страстным упоением проживала доселе ненаписанную главу своей жизни и не желала, чтобы кто бы то ни было мешал ей.

– Альвик! – гневно вскрикнула Альбина. – Что ты здесь делаешь?! Я же просила тебя оставить меня в покое!

Альвик поднялся навстречу, и стоял, бессильно опустив руки. Гнев королевы, которого он всегда так боялся, почему-то в этот раз не достигал его («А может быть, он притворялся все эти годы, чтобы доставить мне еще одно удовольствие?» – подумала вдруг Альбина.).

– Я подумал, что должен сам сказать тебе… – негромко проговорил Альвик, и его слова мгновенно заглушили грохот прибоя. – Не бургомистр, а я сам…

– Сказать – что?… – беззвучно шевельнув губами, спросила Альбина. Голос ее вдруг куда-то подевался.

– Рыбацкая шхуна, на которой плыл Артур и местные рыбаки, разбилась прошлой ночью на рифах у Драконьих скал. Был шторм. Все погибли. Три тела выбросило на берег и их подобрали жители прибрежной деревушки, остальных – унесло морем. Артура не нашли…

Альвик шагнул к Альбине, но камень вдруг вырвался из-под ее ноги и она поняла, что падает… Вскрикнув, Альбина попыталась перепрыгнуть на большой валун, но каблук лишь скользнул по мокрому обросшему бурыми водорослями боку, и она спиной вперед полетела в воду. Потом королева успела заметить лишь стремительный бросок темной фигуры и захлебнулась соленой пеной. Мужчина резким движением вырвал ее из хватки набежавшей волны и прижал к себе. Царапая щеку об завязки его рубахи, Альбина чувствовала тепло его тела и слышала, как мощно и размеренно бьется его сердце. Этот ритм что-то напоминал ей. Попытавшись разом осознать все случившееся, она почему-то вспомнила о веселом бургомистре и его семье, ощутила признательность к Альвику и потеряла сознание.

По-видимому, Альвик принес ее в домик у маяка. Когда Альбина очнулась, то обнаружила себя лежащей на узкой, жесткой кровати. Со стены на нее смотрел ее собственный портрет и полдюжины каких-то засушенных тварей. Вся ее одежда была развешана на веревке посреди комнаты. Сама Альбина лежала под тонким, совершенно не греющим пледом и была одета в просторную, грубоватую мужскую рубаху, по-видимому, из запасов Артура. «Значит, Альвик раздел меня!» – с неожиданным (как будто в замке она одевалась и раздевалась сама!) смущением подумала королева. Где же он сам? Альбина осторожно приподняла голову. Альвик обнаружился сразу. Оставляя на полу мокрые следы, он хлопотал у очага. Отсыревшие за время отсутствия хозяина дрова шипели, дымились и никак не хотели разгораться. Мокрая одежда прилипла к спине мужчины, на плечах, там, где она просохла, выступила соль. С волос все еще стекали капли, и Альвик время от времени встряхивал головой, чтобы они не попадали в глаза.

Тут Альбина вспомнила о своем неизбывном и непоправимом горе и попыталась заплакать. Губы кривились, в горле стоял шершавый, горький на вкус ком, но слез не было. Альвик обернулся, не глазами, но кожей почувствовав ее сознательное присутствие. Больше всего на свете она боялась, что он сейчас начнет утешать ее. Этого, по счастью, не случилось.

– Вот, выпей! – сказал мужчина, поднося металлическую кружку к губам Альбины. – Это добрый ром. Тебе поможет.

Альбина послушно проглотила обжигающую жидкость. Она знала, что ей уже никогда и ничто не поможет. Так какая же разница?!