Взгляд через плечо

Ночь сосет мирный город, болотом уснувший,
Тишина разлилась, подбираясь к домам,
Где-то звякнул трамвай, дверь открыв неимущим,
Дав приют чьим-то душам и даже телам.
В проводах заблудился, запутался месяц,
Слишком низко спустился и пойман в силок,
Тихо скрипнула дверь, ты домой возвратился,
Верно, долго плутал, потеряться не смог.

Одеяло отброшу, как ненужную кожу,

Мне лягушкой не быть даже в этом бреду.
Пусть случайные стрелы судьбу пронзят, все же
Я прохожему сердце свое отдаю.
Эти пальчики нотами, ритм отстукивай четко
И рулады аккордами, отпустив тормоза,
В каждой женщине царственны взгляд с плеча и походка,
А ляг'yшечья шкура никому не нужна.

Милый, ласковый, ложно забредший в герои,

На меня не смотри, мне не тысяча лет,
Я тебе расскажу, где сойдутся дороги,
И заклятье откроет в загадках ответ.
Нет, не гладь мою кожу, не жди откровений,
Не смотри в маслянистую заводь зрачков,
Я тебя не гоню, сам бредешь меж сомнений,
Разменять ли судьбу разноцветием слов.

Ночь течет как туман, опрокинув проспекты,

Размывая росой желтизну фонарей,
Чем нам могут помочь телеграфные ленты —
Перекрестьем тире, многоточьем страстей.
Но у двери моей, сбросив плащ и панаму,
Растворится к утру при подборе огней,
Зонт от солнца достану и выставлю раму
Да тебя отыщу среди прочих теней.

В Зазеркалье

Да-да, я слышу вас, слышу, как ваша мысль мечется от Ледовитого океана к Каспию, а оттуда опять к Тихому, плутает между сопками, а сердце щемит какой-то недосказанностью, недоговоренностью, недолюбленностью, может быть. Вы не понимаете, отчего все это, жизнь же сложилась, и сложилась хорошо, удачно сложилась. Вот и поездили везде и столько всякого видели и перечувствовали немало. Homo sum[1], так сказать, а что же теперь?

«Она вправе задавать мне вопросы и сомневаться в моей состоятельности?!» – думаете вы, не зная, как получше пресечь мое любопытство, и в конце концов отвечаете почти откровенно.

– Вы любите зеркала? Я уверена, что любите. Призн'aюсь, что я тоже люблю зеркала, но не за то, что они отражают меня, это не всегда приятно, а потому, что они создают пространство, конструируют его по своему усмотрению, включая в это вновь созданное пространство и нас. И вот мы уже живем в этом Зазеркалье, а всё думаем, что принадлежим самим себе. Помните, когда зеркала закрывают черной кисеей? Тогда они словно слепнут, а те, кого уже нет с нами, навсегда остаются в них, а мы, заглянув в такое зеркало, вдруг видим в себе черты сходства с ними, которых прежде не замечали… Вы не понимаете, к чему все эти рассуждения? Вы рассказываете мне о том, чего давно нет, а я есть. И ваше прошлое, отражаясь во мне, чуть меняя оттенки, возвращается опять к вам обновленным, и вы вновь слышите запахи морской волны, бьющей во время прибоя о берег далекой Камчатки, соленый вкус ветра Каспия, пряный, кружащий голову запах саган-дайля[2]