Взгляд Горгоны

Они вернулись домой, и Горбовский впервые за долгую ночь отправился к себе, чтобы наконец заснуть. Дронго остался сидеть в каминном зале. Примерно через сорок минут он услышал за спиной шорох. И, обернувшись, он увидел стоявшую в гостиной Наташу с двумя чемоданами в руках. Она была одета в темные брюки, темную рубашку, куртку.

«Неужели это все-таки она?» — в который раз подумал Дронго.

Он поднялся и подошел к женщине. «Кажется, она плакала, — подумал Дронго. — Неужели потеря денег так на ней сказалась?»

— Далеко собрались? — спросил он.

— Я уезжаю, — ответила Наташа, — и не подходите ко мне. Я знаю, кто вы такой. Вы специалист по убийствам и приехали сюда, чтобы найти человека, который отнял у погибшего эти гнусные фотографии.

— Откуда вы про них знаете? — изумился Дронго.

— Я их только что сожгла, — гордо заявила она, поднимая голову, — теперь вы не сможете их найти, господин сыщик.

«Значит, фотографии были у нее, — ошеломленно подумал Дронго. — Она так блестяще провела эту игру и, поняв, что проиграла, решила уехать».

ГЛАВА 10

— Я уезжаю, — кивнула она, — и вы меня не остановите.

— Вы не сможете даже выйти из дома, — возразил Дронго, — вокруг стоят охранники. Они вас не пропустят. Тем более с чемоданами.

— Как это не пропустят? — растерянно спросила она.

— У них приказ, — сообщил Дронго. — Откуда вы взяли фотографии?

— Вам не все равно?

— А вы знаете, что этими фотографиями шантажировали Горбовского?

— Я все знаю. Пропустите меня.

— Сначала скажите, откуда у вас фотографии?

— Мне их бросили в комнату полчаса назад.

— Как это бросили?

— Вот так, — горько сказала она, — человек хотел показать мне, насколько он меня уважает. И отдал мне все фотографии. Что вам еще нужно? Пропустите меня, и я уйду.

Дронго ошеломленно смотрел на нее. Потом наконец сказал:

— Я теперь все понял, Наташа. Странно, что я ничего не замечал раньше. Конечно, вы можете уйти. Более того, я думаю, что вы правильно поступаете, что уходите из этого дома.

— У меня заказано такси, — вдруг умоляющим голосом сообщила она, — отпустите меня, пожалуйста. Я действительно сожгла все фотографии.

— Не сомневаюсь, — грустно сказал Дронго, — куда вы едете?

— Возвращаюсь во Францию. У меня есть там друг. И скажите Роману Андреевичу, чтобы меня не искал. Свой мобильный телефон я оставила на тумбочке. Адреса моего он все равно не узнает. Скажите ему, что я его очень любила, — она отвернулась, в глазах блеснули слезы, — но больше я не могу обманывать его жену. И вообще это неправильно. Я становлюсь главной виновницей всех этих трагических событий. И эти фотографии…

— Понимаю, — кивнул Дронго, — вы приняли очень трудное решение, Наташа, но очень мужественное. И я вам не хочу помешать. Давайте ваши чемоданы, и я провожу вас до такси. Если охранники увидят меня с вами, то они ни о чем не спросят.

— Вы даже не хотите узнать, кто взял фотографии? — вдруг спросила она.

— Не хочу, — ответил Дронго, — я теперь все знаю. Идемте, Наташа, а то вы действительно опоздаете, и такси уедет без вас.

Она остановилась, оглянулась. Хотела что-то сказать. Но потом решительно шагнула вперед. Дронго взял чемоданы и медленно пошел следом за ней.

В это утро он так и не заснул. А ровно в восемь часов утра, когда она должна была уже находиться в самолете, он позвонил Горбовскому и попросил его спуститься в каминный зал. Сонный и недовольный Роман Андреевич надел халат и спустился. Он словно высох за эту ночь. Глаза тускло посмотрели на Дронго. Роман Андреевич прошел и сел рядом с Дронго.

— Я думал, вы уже уехали, — сказал он, усаживаясь в глубокое кожаное кресло рядом с Дронго. — Утром, часам к десяти приедет милиция, — сообщил он.

— Почему милиция? — не понял Дронго.

— Мне все это надоело, — признался Горбовский, — я уже никому не верю. И вам не верю. И даже себе. Пусть приедет милиция, и я им все расскажу. Мне уже бояться не нужно. Ничего хуже того, что со мной случилось, не произойдет. Слава богу, шрамы на руке у меня еще остались. Я покажу их следователю и расскажу, как этот придурок пытался меня зарезать. А потом я его толкнул. Я действительно пытался оттолкнуть его от себя. Но когда человек наркоман, да еще и в таком состоянии, он, конечно, не может удержаться на ногах. И поэтому я больше ничего не боюсь. Найду нормального адвоката и постараюсь доказать на суде, что я ни в чем не виноват. А не докажу, так и черт с ним. Пусть меня посадят. Если даже дома я спокойно жить не могу, то зачем мне все эти миллионы? На кой черт они мне сдались?

— Не спешите, — сказал Дронго, — вы забыли о людях, которые вас окружают. Если вы начнете рассказывать следователю, как на самом деле погиб Виктор, то тогда невольно подставите и людей, которые вам доверились. Более того, они совершили уголовное преступление ради вас. Лжесвидетельствовали. Это ваш садовник Акоп и ваш личный телохранитель Саша, который сейчас в больнице и нуждается в вашей помощи.

— О них я действительно не подумал, — кивнул Горбовский, — нужно будет обдумать свою позицию.