Взгляд Горгоны

— Это не наглость: у меня есть на то полное право. Родители девочки попросили меня убедиться в том, что ты не портишь им дочь всем этим вздором, связанным с Обществом, а в случае чего — велели принять надлежащие меры.

— Это правда, Эвелина, — вмешался дядюшка Хью, голос которого звучал спокойно, в отличие от визгливых интонаций женщин. — Я не могу винить их за то, что они хотят убедиться, что… ну, ты понимаешь… что ничего такогос их дочерью не происходит. Я никогда не слышал хорошего о людях, которые путаются в этом твоем Обществе, все как раз наоборот.

— Ты рассказывала Конни о том, что случилось когда-то? — спросила Годива. — Объясняла, каким образом половина моего поколения оказалась уничтожена одним ужасным ударом, когда выполняла задание Общества? Рассказывала о муже моей сестры?

— Да, Конни знает об этих опасностях. — Голос Эвелины теперь смягчился. — Если бы ты не поворачивалась ко всему этому спиной, тетя, я бы могла объяснить тебе, почему она не может избегнуть их. Но ведь ты уже сделала выбор, верно?

— Да, сделала — и никогда ни на миг не пожалела об этом.

— Никогда?

— Да. Но теперь это все совершенно не важно. И скоро Конни сможет сказать то же самое. Позови ее. Я должна кое-что ей сказать.

Повисло молчание, потом Эвелина высунула голову из-за двери и позвала Конни.

— Думаю, ты все слышала, — шепнула она, кладя руку Конни на плечо. — Все будет хорошо. Я с тобой.

Годива стояла спиной к буфету, намеренно игнорируя блестящую коллекцию перьев, ракушек и старых стеклянных бутылок, которую собрали Конни и Эвелина во время своих совместных прогулок по торфяникам и берегу моря. Среди обычных находок были и более редкие предметы: серебряный волос из хвоста единорога, черное перо Громовой птицы [3], кусочки скорлупы драконьего яйца и черный янтарь, добытый горным гномом.

— Конни, твои родители решили, что пора прекратить это сумасбродство, — объявила Годива.

— Я что-то не понимаю. — Конни взглянула на Эвелину. Тетя побледнела и сжала губы в тонкую линию.

— Мы забираем тебя с собой.

— Нет! — взорвалась Конни. А как же ее планы? Ее обучение? Ее друзья?

— Мы собираемся вернуться в наш старый дом в Чартмуте.

— Твои родители, Конни, очень за тебя беспокоятся, — ласково сказал Хью, беря ее за руку.

— И совершенно справедливо, — добавила Годива. — Этого я и ждала от Гордона. Он решил, что всему есть предел.

— Но я не хочу уезжать. Я хочу остаться здесь, — возразила Конни, она с трудом верила в такое ужасное развитие событий.

— Не то чтобы родители Конни не были тебе благодарны, Эвелина, — сказала Годива, игнорируя протест внучатой племянницы, — но они признались мне, что совершили ошибку, оставив ее с тобой.

— Ты должна понимать, Эвелина, что маленькая девочка вроде Конни — тяжкое бремя для одинокой женщины в твоих обстоятельствах, — рассудительно продолжал Хью.

— Жизнь в Гескомбе — это лучшее, что когда-либо случалось со мной. — Конни обращалась к двоюродному деду, в котором надеялась найти больше сочувствия. — Пожалуйста, не делайте этого! — Она чувствовала, как руки Эвелины, сжимавшие ее плечи, дрожат от ярости.

— Мы не собираемся увозить тебя далеко отсюда — только до Чартмута. У нас там очень милый домик — слишком большой для двух таких старых чудаков, как мы, — сказал Хью.

Годива подняла брови, услышав, что ее записали в «старые чудаки».

— И, разумеется, мы возьмем на себя ее образование.

— Вы что — сами будете ее учить? — взорвалась Эвелина.

— Домашнее образование — вот ответ. Хотела бы я, чтобы кто-нибудь выбил из меня дурь, когда я была в возрасте Конни, не дал бы этому развиться до критического состояния. Подавил бы в зачатке, вот как бы я это назвала.

— Выбить это из нее?! Что ты имеешь в виду, Годива, скажи на милость?

— Дисциплина старого образца — вот что нужно этой девочке. Она стала спасением для меня — и для нее тоже станет.

Хью казался сконфуженным.

— Выбить, конечно, не в буквальном смысле, Эвелина. Думаю, что моя сестра просто имеет в виду строгий режим — вроде старой доброй корабельной дисциплины.

— Она же ребенок, а не один из ваших молодых матросов, Хью! — воскликнула Эвелина. — И вы не заберете ее у меня. Вы просто не понимаете. Она не такая, как другие: ей нужна особая забота.

— Раз в жизни соглашусь с тобой, Эвелина, — сказала Годива. — Пора ей перерасти свои проблемы с животными. А ты только поощряешь ее. Ее родители решили, что Конни должна порвать все связи с этим твоим сумасбродным Обществом и научиться вести себя как обычный подросток с обычными друзьями.

— Но она не обычный подросток, Годива! Почему бы тебе раз в жизни не взглянуть правде в глаза? Ты бежала от своего предназначения, но Конни этого сделать не может. Она необыкновенно одарена! Она нуждается в Обществе, а Общество нуждается в ней!

— Ты несешь вздор. Ты не даешь ей возможности жить обычной жизнью.