Взгляд Горгоны

Сверху спускался Горбовский. Он держался за перила и был серого цвета. Саша бросился к Роману Андреевичу. Тот дошел до стула и буквально рухнул на него. Потом взглянул на Дронго. В глазах у него были слезы.

– Я не знаю, как проживу эту ночь, – признался он, – слишком все тяжело.

Он протянул записку Наташи, которую она положила ему в ящик стола. Дронго развернул письмо и взглянул на Горбовского, молча спрашивая разрешения прочесть записку.

– Читайте, – разрешил Роман Андреевич. – У меня не осталось никаких тайн.

«Дорогой мой, – писала Наташа, обращаясь к Горбовскому, – мне кажется, что события последних дней тебя очень сильно потрясли. Я вижу, как ты переживаешь и мучаешься. Я не знаю, что случилось с этим человеком, который так неудачно упал и погиб, но я вижу, как ты страдаешь. К тому же мне рассказали, что этот пьяный водитель пытался тебя убить. Не знаю почему, но я чувствую себя виноватой и в твоем настроении, и в твоем состоянии души. Поэтому прошу меня извинить. Я собираюсь завтра отсюда уехать. И не нужно меня уговаривать. Больше лгать твоей жене я не могу. И не хочу. Извини меня за это письмо, понимаю, какую боль оно тебе причиняет. Мне тоже очень тяжело. К тому же я привязалась к твоей дочери. Она прекрасный человек и вырастет твоим настоящим другом. Твоя Наташа».

Дронго молча вернул записку Горбовскому.

– Вот видите, – сказал тот, тяжело вздыхая, – а мы с вами уже готовы были обвинить ее во всех смертных грехах.

– Это тоже не доказательство, – возразил Дронго. – Она действительно принесла эту записку и оставила у вас в столе, что зафиксировано на пленке. А когда я спустился вниз, она могла подняться снова и бросить конверт на пол, спускаясь обратно. Такое тоже возможно.

– Вы невероятный человек, – простонал Горбовский, – как вы можете так говорить? Еще минуту назад вы ее защищали. А теперь готовы снова сдать. Я вас не понимаю.

– Я обязан излагать все возможные версии случившегося, – возразил Дронго, – в этом и состоит моя профессия. Я должен проверить все возможные варианты. Найдя письмо, мы убедились, что она вас любит. Но это письмо, с одной стороны, очень хорошо характеризует Наташу, а с другой – очень сильно свидетельствует против нее.

– Почему? – крикнул Горбовский.

– Не кричите, – строго попросил Дронго, – если это она бросила конверт, то логично, что, получив сегодня деньги, она завтра уволится. Такой вариант тоже возможен.

– Господи, – схватился за голову Роман Андреевич, – я сойду с ума. Кто из моих близких видел мою стычку с Виктором? Кто? Я ничего не знаю. Кто взял фотографии? Чьи глаза за мной следили? Матери, жены, сына, брата, любовницы? Чьи? Вы знаете, была такая легенда о горгоне, которая превращала в камень все, на что она смотрела. Вот мне кажется, что кто-то пытается превратить в камень мою душу. Как будто взгляд горгоны ожег меня изнутри. Что мне делать? Я готов отдать свой миллион только для того, чтобы узнать, кто именно присылает мне эти конверты. Только за одно это.

– До пяти часов утра у нас еще есть время, – возразил Дронго, – и если вы будете так переживать, вы не сможете принимать обдуманные решения. Деньги у вас собраны?

– Да.

– Где они?

– В моем сейфе. Сейф находится в кабинете.

– Вы никому не говорили о деньгах в вашем сейфе?

– Ни одному человеку. Сам привез и сам спрятал деньги вчера после работы. Даже Саша об этом не знает, – показал он на своего личного телохранителя.

– Очень хорошо, – одобрил его Дронго. Он хотел немного успокоить несчастного.

– Теперь давайте дальше. Что у вас рядом с северной стеной? Там есть выход с дачи?

– Нет. Там проходит дорога в поселок. Чтобы оказаться на этой дороге, нужно выйти через наши ворота и обежать половину дачи. На это потребуется минут десять.

– Значит, человек, который предложил перебросить чемодан с деньгами именно через северную стену, знает об этом, – удовлетворенно заметил Дронго.

– Конечно, знает, – кивнул Горбовский, – мне это сразу стало ясно, как только прочел письмо.

– Еще один важный вопрос. Кто у вас дома получает журнал «Лица»? Или вы его для кого-то покупаете?

– Какой журнал? – переспросил Роман Андреевич.

– «Лица», – пояснил Дронго, – может, вы его покупали для кого-нибудь?

– Да, – кивнул Горбовский. Его лицо скривилось, словно от боли, – я его покупал несколько дней назад, – сообщил он, – для моей матери.

Саша едва не свалился со стула. Дронго покачал головой.

– Если она любит читать этот журнал, то совсем не обязательно, чтобы она была той самой «горгоной».

– Я купил его матери, – снова повторил Горбовский.

– Правильно сделали, – кивнул Дронго. – Но этот журнал у нее могли забрать. Нам нужно выяснить, кто именно взял этот журнал.

– Я к ней поднимусь, – кивнул Горбовский, – и мы наконец все узнаем.

– Только с одним условием. Вы не будете так нервничать. Я понимаю, что это невозможно, но нужно постараться взять себя в руки. В конце концов вы потеряете и деньги, и собственное здоровье.