Взгляд из тени

– Чтоб я сдох, – медленно произнёс Тим, спускаясь вниз. – Это же тот пацан! Он-то здесь откуда, а, демон? Ты говорил, он в безопасности.

Проклятье. Левиафан совсем забыл, что у призраков тоже есть глаза. А у этого конкретного – ещё и дар видения.

– Назад, – он отпихнул Тима за себя. – Хочешь, чтоб он тебя увидел? Штутгарт, знаешь ли, не входит в список лучших его воспоминаний.

Тим насупился:

– И всё-таки?

– Всё-таки… – Левиафан затеребил бородку, чтобы оттянуть время. – Вот ты спрашивал, зачем мне тот голем? Отвечаю – он кое-что украл у меня. В том числе этого… демонёнка.

– Демо…

– Да, да, он уже не вполне нормальный, очеловечившийся, помнящий Ад крайне смутно, но демон.

– Но… я же забрал его от них…

– И что? Думал, раз он в детском облике, то хорошая жизнь на Земле поможет его крыльям кардинально поменять цвет? Можно изменить поведение, но не сущность, голубчик.

Тим завис в пространстве, глядя прямо перед собой и переваривая услышанное. Ну хоть без криков, и на том спасибо. Левиафан снова посмотрел на мальчика.

Удивительно, но за эти четыре года Оскар подрос. Хороший, в общем-то, знак – получается, его сознание развивалось, а вовсе не застыло на уровне шестилетки. Как говорится, выкусите, Дагон, Вельзевул и все остальные, кто считал его безнадёжным. Мальчик опустил кулачок на прилавок, разжал пальцы, оставляя денежную купюру, и, подхватив пакет, зашагал прочь от прилавка – тонкий, загорелый, весёлый. Стоптанные сандалии давно пора было менять, да и на шортах красовались зелёные пятна от травы, но в целом за ним явно ухаживали хорошо. Белая панамка чуть съехала набок, открывая короткие тёмные волосы. Оскар шёл вприпрыжку, помахивая пакетом с клубникой, и улыбался – неуверенно, но счастливо, совсем как раньше…

– Стой с Марком, – быстро сказал Левиафан. – Или взлети выше. В общем, мне плевать, главное – не мешайся.

– А чё вы собираетесь делать?

Вопрос остался без ответа. Левиафан уже быстрым шагом подходил к мальчику. Тот щурился от солнца, не глядя по сторонам, и вздрогнул, когда на его плечо легла чужая рука.

– Привет, Оскар.

Ребёнок обернулся и чуть не выронил пакет:

– Дядя Леон… – его глаза стали как плошки, а рот сложился в изумленную букву «о». – Вау! А откуда ты… вы здесь? Мне говорили, что вы… не вернётесь. И что вы бросили нас жить одних и уехали, насовсем.

Левиафан от такой наглости чуть дар речи не потерял. Значит, это он их бросил? Да ещё одних? Восхитительно, чёрт возьми!

– Да неуже-ели, – собственный голос прозвучал почти как змеиное шипение. – И что же ещё тебе говорили?

– Ну… что вы хотите сделать что-то плохое. И что поэтому мы не можем жить вместе. Я, честно говоря, не очень понял. Филипп слушал внимательней, могу у него спросить, – Оскар поскрёб асфальт носком сандалии, осторожно глядя на него. – Дя… Леон, вы… вы чего так смотрите?

Ага. Значит, вот какой путь ты избрал, Оле. Рассказать суть, не углубляясь в детали. И уж точно не говорить детям о том, кто они есть на самом деле.

Левиафан постарался взять себя в руки. Не стоит пугать ребёнка. Не сейчас. Месть подают холодной, а потенциальный ключ к этой самой мести сейчас пустится наутёк, если продолжать так молчать. Левиафан с трудом выдавил из себя улыбку:

– Ну, как видишь, это ошибка. Ничего плохого я не делаю и вас не… бросал.

М-да. Так фальшиво он ещё никогда не врал. Но Оскар поверил сразу и безоговорочно:

– Здорово! – он расплылся в улыбке и качнулся вперёд, но Левиафан тут же выставил перед собой руки. Ну уж нет, обнимашками его больше не купить. Вик прав в одном – этот спиногрыз сбежал от него вместе с остальными, так что никакой пощады быть не должно.

– Ну-ну, без этого. Ты ведь уже большой мальчик. Сколько тебе?

– Одиннадцать! Через неделю.

Ух ты. Значит, Оле ещё и праздновал те даты, которые Левиафан вписал им в фальшивые свидетельства о рождении. Как мило.

– Вы же проводите меня в Хогвартс? В конце августа?

Дьявол. Точно. Одиннадцать. Левиафан чуть не захохотал – как, однако, живуча ложь!

– Кстати об этом, голубчик, – он погрозил Оскару пальцем. – Помнишь, что мы говорили о разрушении кинотеатров?

– Это не я!

– Да что ты говоришь?

Оскар опустил глаза и стукнул себя пакетом по ноге. Сквозь полупрозрачную стенку проступила красная ягодная мякоть.

– Ну… ладно, я. Но я не виноват, честно! Я тренировался каждый день после переезда, и всё всегда было хорошо. Я даже в школе на физкультуре себя контролировал. А тут… на экране появилась така-ая рожа! Она назвала меня ягнёнком, а потом странно захохотала и стала показывать жуткие картинки – звезды какие-то в кругах, нож, кровь, чёрный огонь, лестницу из костей… И знаете что? Никто её не видел! Вообще никто! Филипп мне поверил, но дяде мы не сказали – он же не волшебник, он не поймёт.

Ах ты скоти-ина… Левиафан сжал руку в кулак. Значит, Вик всё же сюда добрался. Вот что значили те «три месяца». Ну что ж, тогда ты, гадюка, не учёл, что разрушение кинозала непременно отразится в новостях, а значит, откроет дорогу и Левиафану…

– А Филипп что, тоже волшебник? – торопливо спросил он, пытаясь отвлечь мальчика от опасной темы.