Взгляд на жизнь с другой стороны

Я тогда еще не знал, что на таких людей как он нельзя обижаться. Это не люди, это природные явления. Никто же не обижается на тучи за то, что они проливают дождь там, где уже идет наводнение, и не дают ни капли дождя на погибающее от засухи поле. Пожалел, что не пошел я уже на следующий день. Кто-то из ребят принес последнюю его пленку. До этого я не слышал, что «купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще господь замечал» и то, что «сколь веревочка не вейся, все равно совьешься в кнут». Последние песни Высоцкого были настолько пронзительны и поистине велики, что впечатление не проходит до сих пор. Я понимаю, что не все со мной согласятся, но с того момента и до сих пор, я считаю, что в России было всего три великих поэта, это Пушкин, Есенин и Высоцкий. Было много хороших поэтов, но все остальные это хорошие, очень хорошие и замечательнейшие поэты, но не великие.

Сейчас я гораздо больше жалею о том, что где-то линии легли не в ту сторону и не состоялся концерт в нашем институте, а то, что я не ходил на похороны – это мелочь.

У меня, как сотрудника оргкомитета, был свободный вход на все олимпийские объекты. Можно было прийти сесть на свободное место и посмотреть соревнования. Я иногда пользовался этим, но почти ничего не запомнилось, кроме репетиции открытия.

Дело в том, что, во время этой репетиции, шел осеннего типа дождь, но, не смотря на это, все сто тысяч возможных зрителей, может, чуть-чуть меньше, присутствовали на трибунах. Все эти люди получили пригласительные билеты и были счастливы посмотреть грандиозное действо. А у действующих лиц получалось надо сказать, не очень. Было скользко и на намокшей траве, и на специальных площадках. Особенный скандализ получился, когда бегун с факелом, подымавшийся по длинной лестнице, чтобы зажечь олимпийский огонь, поскользнулся и упал. Кстати, вражеские телекомпании на следующий день вмонтировали это падение в церемонию открытия.

Само открытие прошло спокойно и без дождя, тучи разогнали самолетами. Я проезжал тогда мимо Лужников, в машине было включено радио с трансляцией открытия. Солнышко вышло над стадионом как раз в тот момент, когда объявляли о прибытии Генерального секретаря, председателя… и прочая, и прочая, и прочая… Л. И. Брежнева.

Кстати, о машине. Во время олимпиады я получил в распоряжение персональный Рафик с гражданским водителем. Пустячок, а приятно. Перед тем как поступить в распоряжение оргкомитета, т. е. в мое лично, водитель получил большую коробку с красным крестом. Водитель был уже в возрасте и, не то чтобы ленивый, но очень неспешный и не любопытный. Эту коробку открывали мы с ним вместе. И чтобы там оказалось? Расширенная автоаптечка? Фига с два! Комплект средств защиты от венерических заболеваний на десять применений с подробнейшей инструкцией по использованию. В комплект входили далеко не только презервативы, а еще какая-то суперэффективная химия наружного и внутреннего употребления. Прилагалась и подробная инструкция, что нужно делать до того, во время того и после того. Организаторы Олимпиады видимо были уверены, что мы все сразу же набросимся на прибывших в Москву иностранных гражданок и, в качестве дома свиданий, будем использовать нашу довольно вместительную машину. Или эти гражданки должны были наброситься на нас? И все с венерическими болезнями, диверсантки!

Работы летом действительно было много, иногда даже ночевать приходилось на службе, но были и развлечения. Одним из главных был спорт по запаиванию родных и близких фантой. Тогда это был экзотический напиток, ближайший родственник пресловутой кока-колы. Нам её привозили бесплатно в огромных количествах, пей, сколько хочешь, но требовали моментального возврата бутылок. А бутылки тогда были дорогие.

Я с детства помню этот процесс сдачи пустой посуды в специальных пунктах по приему стеклотары. Нужно было отстоять очередь, а люди приходили с большими сумками, с рюкзаками и даже с чемоданами. Семь бед – один ответ, за все последние гулянки. Грязные приемщики в телогрейках и немыслимых фартуках тщательно исследовали каждую бутылку. С шампанского, например, обязательно нужно было снимать фольгу. Не дай бог, внутри что-нибудь окажется или выбоинка будет на горлышке – всё это молча отставлялось в сторону и не принималось никаких объяснений. После закрытия эти дефектные бутылки конечно забирались. И пункты эти работали крайне не регулярно. Табличка «НЕТ ТАРЫ» была тогда не менее популярна, чем «ПИВА НЕТ».

Впрочем, пустые бутылки можно было сдать и в магазине, в винном отделе, но там принимали одна на одну. Можно было, конечно, с просительной, униженной улыбочкой всучить продавщице одну-другую сверхнормы, но при этом велика была вероятность нарваться на грубость.

И вот однажды, я прихожу в винный отдел и прошу мне ПРОДАТЬ пять-шесть пустых бутылок 0, 33. Продавщица чуть в обморок не упала. А я всего лишь создавал личный обменный фонд для фанты.