Взгляд на звёзды

— У тебя нет выбора! Мы в любом случае получим эти данные! Если для этого нужно будет перед глазами старика медленно превратить вас в бесформенные верещащие куски обугленного фарша — так и будет! Так что лучше уж уговори его сделать это по-хорошему! Ты меня поняла, сука?!

— О, господи! — вскричала Джилл в панике. — Саша, пожалуйста, что бы им там не было нужно — сделай это! Прошу тебя! Они не шутят, ты разве не слышишь?! Они будут нас пытать!

— Вот с неё и начнём, — решил похититель. — Выбирай, сука: либо старик в течение пяти минут раскалывается, либо на протяжении следующих пяти минут мы по очереди отнимаем у неё по одному пальцу на руке. Тебе всё ясно?!

— Нет-нет-нет, пожалуйста, нет! — зарыдала Джилл. — Я же здесь совсем ни при чём! Я ничего вам не сделала! Саша, пожалуйста, сделай то, что они хотят! Прошу!

— Больные на голову маньяки! — яростно взревел Сай, ворочаясь в своём мешке. — Да кто вы, на хрен, такие?!

— Слушай, ты, ублюдок! — прорычала Саша, ориентируясь на голос общающегося с ней посетителя. — Не втягивай в это Джилл! Она не имеет к этому никакого отношения! Она ни в чём не виновата!

— Мне нет дела ни до чьей вины. Мне нужен результат. И я его получу.

Саша ощутила, как её кресло, оказавшееся движущимся, схватили сзади и стремительно покатили куда-то. Плач Джилл стих вдали. Колёсики кресла царапали пол с будоражащим кровь скрипом, какой можно услышать лишь в фильмах ужасов о маньяках и психбольницах, и громко гремели, натыкаясь на пороги. Захлопнулась одна тяжелая металлическая дверь, распахнулась другая. Миг спустя мешок с её головы стянули, и она зажмурилась от яркого света.

Помещение, где она находилось, было сюрреалистичной смесью заброшенного индустриального объекта и больничной палаты. В центре помещения, на промышленном бетонном полу, подсвеченное яркими лампами, стояло глубокое медицинское кресло, где сжался в комок Купер. На нём не было ни экзоскелета, который придавал подвижность его ногам, ни одежды, за исключением трусов, так что всем были хорошо виден каждый изгиб маленького, худого и сморщенного старческого тела, которое напоминало домовика из книги о Гарри Поттере. Скулы и лоб бедолаги Доминика, его вздымающаяся от тяжелого дыхания грудь, впалый живот с острыми контурами рёбер и тонкие руки были облеплены электродами. Прикрытые морщинистые веки старика время от времени подёргивались, а пересохшие губы — медленно двигались, пытаясь вымолвить что-то, как бывает во время беспокойного сна. Высокотехнологичная портативная аппаратура, размещённая на передвижном столике рядом с креслом Купера, воспроизводила на свой сложный интерфейс своды медицинских данных.

Судя по шнуру, воткнутому в нейропорт Доминика, похитители попытались совершить нейропроникновение — в буквальном смысле взломать нейросеть жертвы, а посредством неё и сам мозг, чтобы добыть спрятанные данные. Нейрохакинг был запрещён конвенцией ООН, что не мешало ему негласно быть одним из главных инструментов добычи секретной информации, используемых спецслужбами и корпорациями — гораздо более эффективным, чем пытки и допросы. Но в этот раз что-то явно пошло не так. Или они боялись, что такая нагрузка убьёт старика. Или — просто не смогли взломать защиту его нейропроцессора, который, как знала Саша, был далеко не так прост, как можно было предположить на первый взгляд по безобидной внешности Купера.

— Дом! — вскричала Саша с ужасом, и с гневом повернулась к притащившим её людям. — Вы что с ним сделали, скоты?!

Лиц похитителей она так и не увидела — они были во всём чёрном, их головы полностью закрывали шлемы с тёмными стёклами и респираторами. Однако даже по их движениям и интонациям было ясно — любые призывы к жалости и человечности уперлись бы в глухую стену, которую возводили вокруг своей совести люди, зарабатывающие на жизнь насилием и жестокостью.

— Сейчас он очнётся — и у тебя будет пять минут! Мы предупредили тебя, что будет, если ты не преуспеешь! — бесстрастно пояснили ей.

— Да что же вы за скоты?! Нелюди чёртовы!

Саша зарычала от бессильной ярости и дёрнулась в своём кресле, как будто надеялась вырваться из оков и впиться в горло кому-то из этих извергов. Затем, осознав бесполезность истерики, она закусила губу и зажмурила глаза, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями. «Возьми себя в руки, чёрт возьми! Ты уже переживала это! Вспомни Судан,15-ый год!» — воззвала она мысленно к скрытым резервам своего организма, пытаясь заглушить другой голос, панически ревущий, что сейчас ситуация гораздо хуже, чем тогда.

Суданские боевики захватили в заложники инспекторов МАГАТЭ, надеясь использовать их как козырь на переговорах с правительственными силами. Пребывание в заточении было крайне стрессовым и пугающим опытом. Но все те 2,5 месяца Саше удавалось бороться с отчаянием, так как она понимала, что каждый день над её спасением работают могущественные международные организации и правительства, а причинить ей вред означало сильно разгневать мировое сообщество, и похитителям вряд ли это выгодно. Теперь ситуация кардинально отличалась.