Взгляд незнакомки

Каждый день приносил какие-нибудь новости — то на каком-то участке фронта везло северянам, то на другой день и на другом участке брали свое южане. Неизменной оставалась только дань, которую собирала неумолимая смерть. Раненые проклинали свою судьбу, мучаясь от ран.

Кендалл остановила лошадь на берегу, возле той самой бухточки, куда принес ее Брент в тот чудесный день, который, как теперь казалось, был немыслимо давно. Она привязала кобылу к дереву, сбросила башмаки и чулки и, подвернув юбку, прошлась босыми ногами по песку, а затем спустилась к морю.

Глубокая морщина прорезала ее лоб. Хотя на восточном фронте дела конфедератов шли в целом неплохо, на западном они потерпели несколько крупных поражений, среди которых не последним была потеря Нового Орлеана. Генерал Грант вел победоносные бои на Теннесси, в Кентукки и на берегах Миссисипи. Успешным было и его наступление на форт Генри и форт Донелсон в Западном Теннесси. Несмотря на то, что потери федералов были огромными, южанам пришлось сдать крепости превосходящим силам неприятеля. К Гранту относилось высказывание Линкольна: «Я не могу беречь этого человека — он сражается».

Кендалл с еще большей остротой продолжал мучить вопрос, который она задала когда-то Бренту при расставании.

Что будет, если Союз выиграет войну?

Кендалл закрыла лицо руками. Сама мысль об этом казалась невыносимой. Будет навсегда, безвозвратно утеряно то, чему в своих мыслях она не находила словесных определений. Ощущение близкой потери было мучительно.

Она отняла руки от лица и стала вглядываться в морскую даль. Потом резким движением снова прикрыла глаза ладонями, чтобы защититься от нестерпимо яркого солнца. То, что она увидела, едва не заставило ее сердце выпрыгнуть из груди. В пятистах ярдах от берега на воде покачивалось судно.

Это была шхуна, вооруженная пушками. Четыре из них, которые располагались по левому борту, были хорошо знакомы Кендалл — она видела такие в Форт-Тэйлоре.

На мачте развевался звездно-полосатый флаг.

В панике Кендалл бросилась бежать, но потом остановилась, и снова всмотрелась в шхуну.

Судно не стояло на якоре, маневры его были какими-то беспорядочными, словно на судне не было команды, будто это был призрак корабля, которым по своему произволу играет морская стихия.

Еще немного, и судно сядет на мель, невольно подумала Кендалл. Присмотревшись, она заметила, что мачты обгорели, а паруса порваны во многих местах.

Это покинутое судно, подумала Кендалл, почувствовав какой-то неясный трепет.

Гарри… Надо немедленно привести сюда Гарри Армстронга! Кендалл решила так и сделать, но что-то остановило ее. Шхуна, конечно, сильно повреждена, но управляема, к тому же недалеко от берега и приближается.

Прикусив губу, Кендалл оглянулась на привязанную к дереву кобылу, которая нашла в песке пучок травы и теперь с довольным видом пощипывала ее. Кендалл снова пристально всмотрелась в шхуну.

Если ее сейчас не вывести на глубину, то она неминуемо сядет на мель и разобьется о подводные камни у берега. Судно было достаточно большим и в дальнем переходе не могло, конечно, управляться одним человеком. Но погода прекрасная, дует легкий бриз. Парусов осталось вполне достаточно, чтобы сманеврировать…

«Должно быть, я совсем сошла с ума!» — подумала Кендалл. Может быть, судно только кажется покинутым. Если она поплывет на шхуну, то рискует оказаться в опасности. Она сама напрашивается на изнасилование или убийство. В лучшем случае ее ожидает плен.

Кендалл стояла, но секунды неумолимо отсчитывали время. И тут голова у нее закружилась, словно от пьянящего дурмана. Чем она занята все дни? Она ждет. Бесконечно ждет, а сейчас ей в руки прямо-таки плывет шанс что-то сделать.

Всю жизнь подчинялась она диктату мужчин. Был Джон Мур. Но даже те, кто любил ее, стремились направлять ее действия. Трейвис, Рыжая Лисица… и Брент. Когда Макклейн был с ней, само собой разумеется, все решения принимал он, и только он. Он уехал, полагая, что поместил ее в укромный уголок своей памяти, где и найдет ее по возвращении, как хорошо спрятанную вещь. А пока он может не утруждать себя мыслями и воспоминаниями, теперь дело его жизни — война.

Кендалл еще раз огляделась и… не стала больше ждать. Она торопливо стянула через голову платье и сбросила на песок кринолин. Оставшись в панталонах и рубашке, глубоко вздохнула и бросилась в воду.

Она отнюдь не была искусным пловцом, но, пожив некоторое время среди индейцев, научилась вполне сносно держаться на воде. И теперь, плывя в синевшей бездной Глубине, она испытала укол страха, который попыталась прогнать вспышкой ярости. Но что делать? В эти воды иногда заплывали акулы. Были здесь и другие малоприятные твари — скаты, медузы, барракуды…

Но еще более опасные и мерзкие твари могут ждать ее на борту шхуны. Мужчины. Она будет по-настоящему беззащитна, когда поднимется на борт в одном тонком белье.

Кендалл с новой силой заработала руками и ногами, разбивая теплую поверхность моря. Руки начали уставать, ей стало не хватать воздуха. В душе нарастала тревога.