Взгляд с Лазурки. Том 1

Как сами увидите ниже, много общего есть, но я абсолютно точно не являюсь его реинкарнацией. Некоторые фотографии предка сохранились, и все их видевшие находят у меня определенное сходство с ним в детстве и юношестве, хотя с возрастом оно становится все менее заметным. (В порядке забавного факта – для оформления обложки этой книги дед задумал меня сфотографировать таким образом, чтобы подогнать под одну из таких фото LIU. Как я не отбрыкивался, но пришлось сделать подарок лично ему – так он официально попросил! Нашел стилиста, решили вопрос с прической и даже типом очков того времени. Действительно – фотограф хорошего сходства с образцом добился. Только вот меня, сильно помолодевшего, на ней никто не узнавал. Пришел в таком виде в КД: только мои питомцы признали, а сотрудники минут пять подозрительно таращились, пока не заговорил. Но зато дед был очень доволен. До сих пор не понимаю смысл этой манипуляции – теперь на обложке от меня почти ничего не осталось, зато присутствует фото молодого LIU.)

Внешнее сходство, да и то лишь в юности, меня не сильно удивляло. Другое дело, что в наших пристрастиях и увлечениях с рождения было и осталось очень и очень много общего: первое – любовь к природе вообще, второе – к котам, в частности [LIU, 2]. А также страсть к чтению, особенно к хорошей фантастике, и еще любовь к истории, географии и геополитике. Мой знаменитый предок, по его словам, тоже обожал подобное чтение – особенно удобно устроившись на диване или на террасе с любимым котом под боком.

Я, как и он, тоже чистый гуманитарий, голова вроде неплохая, но вот с ее использованием для решения даже несложных обыденных проблем – беда. Не зря дед ворчит «коту хвоста до ума подвязать не способен». То есть прямо намекает на то, что руки у меня не из того места растут. И еще – со всеми механизмами, гаджетами и электроникой сложные отношения. Все они ведут себя со мной как хотят и очень часто (уверен) просто издеваются. Вот и у предка были аналогичные проблемы. Он даже машину не научился водить (как это возможно – теперь никому не понять). А вот мне – запросто. Автопилоты – это спасение, хорошо, что их базовые элементы даже на самокатах теперь есть.

Однако от влияния окружающей среды, в которой я вырос, никуда не деться. Если совсем честно, то больше всего я люблю валяться в тенечке, что-то грызть вкусненькое и читать. При этом на классического ботана не тяну, хорошо плаваю и играю в футбол, достойно выступал в спринте и прыжках в длину, а в тройном меня даже на соревнования моего возраста в масштабе МК задействовали, но только вот до призов не добирался ни разу. И опять почти полная аналогия, правда, у него с футболом все было более серьезно.

В нашей добровольной армии Лазурки я не служил, вот вообще не военный по натуре (у него есть фраза: «Военная косточка у меня отсутствует напрочь! А известный всем лозунг: «Нафига нам логика, если есть директива вообще убивает»?) Но соответствующую подготовку в Вышке прошел в полном объеме. Двадцать км по пересеченной местности выдерживаю нормально с полной нагрузкой. Вынослив, неприхотлив и прилично стреляю из пневматики и арбалета. Получаю кайф от наблюдений за животными в трудных и даже экстремальных природных условиях: в этих случаях даже свою рассеянность научился контролировать. Вот со стрельбой у предка было плоховато, зато с рассеянностью – опять полная аналогия.

Но, как я уже отмечал выше, был он на порядок более работоспособным и ответственным. Может его, конечно, таким жизнь сделала. По его словам, все началось на кафедре МХТИ благодаря усилиям его шефа – В.Н. Сапунова. Очень мне выражение Валентина Николаевича понравилось: «Если зайца долго бить, тот спички зажигать научится». Только буквально не воспринимайте – воспитывали там ярославского лентяя и неумеху в основном на собственном примере. А потом начальник просто поставил его перед фактом: «Давай берись и руководи группой, я уезжаю на стажировку в Вену». Поехал на год, задержался – сделали предложение еще поработать, от такого тогда не отказывались. И пришлось выплывать. Ответственность за других мотивировала. Ну а потом, особенно в девяностые и нулевые, жизнь заставила. Опять сознательно повторюсь – это же просто сумасшедшая борьба была за выживание, причем не только индивидуальное, но еще и своей группы. В.Н. очень вовремя опять в Австрию уехал – поучить местные кадры кинетике. А заодно спастись от начавшегося бардака.