Взгляд с обочины 1. Митрим (СИ)

Вместо ответа Айраутэ покачал головой и отвернулся к камню. Тронул влажную верхушку, поскрёб ногтем бледно-серое пятно, но пятно оказалось лишайником и покидать насиженное место не спешило.

- Ну и чего ты молчишь? – раздражённо окликнул Рингвайрэ. - Давай, скажи, что я был неправ!

Айраутэ обернулся, оставив валун в покое.

- Ты поругался с сыном своего лорда и постарался показать ему, кто тут главный. Я правильно понимаю? Ты прав, Феанаро на такое отреагировал бы иначе.

Про разумность ссоры с мальчишкой, который раз в десять тебя младше и вообще от отца не отходил за всю свою долгую жизнь, он говорить не стал, но думал достаточно громко, чтобы Рингвайрэ снова вскинулся:

- Знаешь, что! Не я всё это придумал! Куруфинвэ сам его оставил у меня в подчинении! И что я должен был делать? Отпустить его цветочки собирать? Или позволить ему делать, что вздумается?

- Да я не спорю, удачно всё сложилось. – Айраутэ обошёл глыбу и остановился, разглядывая пейзаж. - Так чем дело кончилось? Ты на карьере остаёшься или обратно едешь?

- Да вот чтоб я знал! Он ничего не сказал!

- Освободил тебя от присяги и уехал? А вас обоих так тут и оставил?

- Нет. Мальчишку забрал.

Снова повила пауза. Рингвайрэ и хотел выслушать мнение друга, и не хотел одновременно. Он, конечно, уважал Айраутэ, но уже успел понять, что мнение это сложилось не в его пользу. Но чем озвучивать очевидное, Айраутэ неспешно и аккуратно завязывал распустившийся шнурок на рукаве, ловко управляясь одной рукой.

- Знаешь… - сказал он, затягивая последнюю петлю. - Я всё равно думаю, что это к лучшему. Не надо было вообще ему присягать.

- Теперь-то… - Рингвайрэ хмыкнул. - Но тогда… Ты же помнишь.

- Помню.

После смерти Феанаро многие в лагере не представляли, что делать дальше. Лорды, кажется, в том числе. Кто-то из его верных присягнул Нэльяфинвэ Майтимо как новому королю. Другие – Куруфинвэ. Таких было меньше, мастера, по большей части. В общей растерянности это казалось логичным решением. Некоторым. Другие, как Айраутэ, считали это решение глупостью.

- Определился уже, что дальше делать? – спросил он.

- Пока что у меня есть задача. Этот карьер. – Рингвайрэ тряхнул головой и повернулся идти. - Пора бы, действительно, возвращаться.

Успокоиться разговор с другом не помог. Зато помог принять решение. Никаких новых присяг. Пока что Рингвайрэ не видел вокруг себя никого, достойного его верности.

***

Времени учить Тинтаэле действительно не было. В первый же вечер Куруфинвэ выдал сыну стопку чертежей, поручив перечертить набело и свести все правки, а непонятное спрашивать. Спрашивать – и признаваться в том, что не понял, - Тьелпэ не хотелось, так что он подолгу таращил глаза в очередное нагромождение линий, пытаясь сообразить, что было сначала, а что отец дописал потом, на месте. Черновые варианты, конечно, были прочерчены тоньше, но правок было много, в несколько слоёв, и из жирных чистовых линий не всегда можно было выбрать самую жирную и самую чистовую. Попытки представить себе готовую крепость он бросил почти сразу: без общего плана и чёткой нумерации отдельные куски стен и башен, да ещё начерченные в разном масштабе, в единую картину никак не складывались.

Единственный стул в шатре уже был занят, так что намахавшийся за день лопатой Тинтаэле уселся читать на одну из накрытых шкурами постелей, но смотрел по большей части не в свиток. На жаровне между постелями стоял чайник, и Тинтаэле поминутно отвлекался. То на чай, то на спину Тьелперинкваро, то на вторую постель: там валялся тёплый плащ, маячивший во главе отряда всю дорогу от карьеров до стройки, и хотя хозяина его в шатре не было, уютней от такого соседства не становилось. А спина Тьелперинкваро была немногим интереснее, чем таблицы с характеристиками разных пород камня, так что полчайника спустя Тинтаэле тихонько встал и подошёл заглянуть лорду через плечо. Тот его не заметил, сосредоточившись на работе, пока Тинтаэле не ткнул пальцем в чертёж:

- Смотри, итоговый вариант вот этот, а не тот, который ты рисуешь. Вот эту вот линию чертили позже.

Тьелпэ вздрогнул от неожиданного голоса над ухом и посмотрел непонимающе.

- Что?

- Ну вот. Вот эта линия, – повторил Тинтаэле тоном терпеливого учителя. – Её чертили поверх остальных. И вот этот угол, и цифры над ним.

Тьелпэ зажмурился на секунду, потёр глаза.

- Слушай, я же просил не маячить над головой…

- Ну и черти тогда сам неправильно! – Тинтаэле отвернулся, задрав нос, и ушёл обратно, демонстративно уткнувшись в свиток. Но Тьелпэ смотрел не на него, а в чертёж. Сказал “Хм” и снова повернулся к непрошеному советчику.

- А откуда ты знаешь, что неправильно?

Тот не спеша дочитал до точки и только потом как будто нехотя поднял голову.

- Ну видно же. – Подумал и всё-таки снизошёл до объяснений: - Эта линия самая толстая, а ты вообще срисовал то, что зачёркнуто.

- Видно. – Тьелпэ потёр глаза, от переносицы к вискам. - Я просто сплю уже. Я не знал, что ты умеешь читать чертежи.

- Я люблю книги, – пожал плечами Тинтаэле и небрежно добавил: - И немного учился у Румила.

- А почему ты раньше не говорил?