Взгляд сквозь солнце

Сюртуков оценил неожиданную сложносочинен ность выданной гостем фразы и кивнул.

– Любой вариант существования достоин права а жизнь, однако не всем подходит то, что некоторы» ценят и почитают как воплощенную свободу, – Васи лий гордо выпрямился и сверкнул угольками глаз. – Только сейчас речь идет совсем о другом. К каким бы слоям общества ни относил себя человек, его внутренний мир ограничен теми же стенами, что и миры миллиардов других. Стены эти не только гладкие и твердые, они еще и скользкие. И знаешь почему? Да потому, что они не перегораживают Вселенную, а смыкаются кольцом вокруг человека. Эти стены образуют колодец его жизни. Человек развивается, растет, ковыряет в стене тоннель, а нужно ему всего лишь посмотреть вверх. И увидеть выход. Потому что у подобных колодцев нет люков, которые можно было бы прижать колесом машины. А значит, выход всегда там, наверху. Туй правда, возникает новая проблема – как выбраться если стены гладкие, скользкие и отвесные? Если честно, я не знаю. А еще я не знаю, стоит ли вообще это делать? Что там наверху интересного? Или необычного, чего нет здесь, у нас на дне? Возможно, выбравшись наверх, мы сможем увидеть только множество зияющих дыр других колодцев и ничего более, а может быть, мы обретем высшее знание. Кто знает? Ты – человек другой, у тебя совсем иная жизнь, но стены те же и просвет лишь вверху.

– А, заканчивай эту ерунду, – бритый махнул рукой. – Какие, в задницу, просветы, когда на самом деле сверху крышка и бригада со стволами?

– Ты не понял метафоры. – Василий между делом налил в грязный жестяной чайник воды из пластмассового ведерка, засыпал горсть подозрительной заварки и погрузил в смесь прикрученное к двум проводкам бритвенное лезвие. Вода почти сразу забурлила, но Сюртуков не торопился вынимать импровизированный нагреватель.

– Смотри, замкнет еще что-нибудь, – гость недовольно покосился на прибор, – спалишь нас с потрохами…

– Ты же настроился на смерть, – Василий взглянул на пришельца с искренним недоумением. – Какая разница, от чего ее принять?

– Совсем мозги пропил? – Бритый начал сердиться: – Чего каркаешь-то?

– Ты непоследователен в своих стремлениях, – Сюртуков укоризненно погрозил корявым пальцем. – Это путь, ведущий к горьким разочарованиям.

– Я жить хочу, – неожиданно признался бритый и шмыгнул крупным носом.

– И я хочу, – ответил Василий, – хотя не всегда понимаю зачем. Вот видишь, насколько мы с тобой похожи. А все воспитание… Росли-то рядом, в одной стране, городе, в одну эпоху… Идеалы, авторитеты, ну и все такое…

– А что авторитеты?

– Да нет, я не о тех, о ком ты подумал, я в прежнем смысле этого слова, в устаревшем…

– А-а, тогда гони дальше…

– Что, так тебе легче?

– Ага. Ни о чем плохом тогда не думается.

– Ну, ладно, продолжим…

За приятной беседой прошло больше часа, и красноречие Сюртукова начало иссякать. Он занервничал и принялся негромко покашливать. Ему страшно хотелось выпить, а потому остальные мысли сморщивались и растворялись в подступающей волне желания.

Ко всему прочему в подземелье стало нестерпимо душно. И Василий, и его гость то и дело поглядывали на недоступные люки, а пару раз, не выдержав, д, пытались открыть тот, к которому вели вбитые в стену скобы технической лестницы.

С течением времени товарищей по несчастью все больше затягивало густое, вязкое отчаяние. Философское спокойствие хозяина улетучилось с последними каплями алкогольных паров. Быть трезвым Сюртукову не нравилось. Бритый, до последнего времени ориентировавшийся на бодрого хозяина, тоже приуныл и, усевшись прямо на пол, уставился в одну точку.

Открывшийся люк вселил в их души двоякие чувства. С одной стороны, страх, что в просвете снова появится зловещий ствол пистолета, а с другой – надежду, что на этот раз все обойдется…

Василий вылез из-под труб и, прищурившись смело взглянул вверх. Он смотрел против света и потому видел только склонившийся над колодцем длинноволосый силуэт.

– Привет, – звонким девичьим голоском сказал силуэт, – а где Борис?

– Я здесь, Дина, – радостно сообщил бритый, выползая на свет следом за хозяином. – Ты на тачке? Я сейчас вылезу… Братва далеко? За тобой не следили, ты проверяла? Я уже лезу…

Задавая все эти вопросы, он повесил на плечо сумку и начал карабкаться по ржавым скобам наверх.

– Не надо, Боря, – печально, однако достаточно громко сказала Дина, и, взмахнув белой ручкой, бросила под ноги бритого какой-то предмет.

Сюртуков услышал щелчок отскочившей чеки и перевел взгляд с напрягшегося щетинистого затылка пришельца на предмет. Это была обычная наступательная ручная граната. На этот раз в исходе сомневаться не приходилось. В глазах бритого Бори застыл откровенный ужас, а Василий почувствовал необъяснимое облегчение от того, что все наконец решилось. Он медленно, как ему показалось, встал перед гранатой на колени, а потом осторожно лег на теплую и гладкую вещицу впалым волосатым животом и закрыл глаза.