Взгляд сквозь солнце

– Это из стыков между плитами… Проседают малость, – пояснил Сюртуков. – Не иначе как человек двадцать там, наверху, собралось. Дружки твои?

– Заткнись, облезлый, – раздраженно прошипел гость и тщательно прицелился в центр зияющего просвета колодца.

Пауза тянулась не более минуты. Наконец на фоне заката показалась чья-то любопытная физиономия, и пришелец выстрелил. Разлетевшиеся от точного попадания брызги крови оросили Сюртукова и его гостя мелким красным дождем. Убитый человек начал медленно заваливаться вперед, но его подхватили и оттащили от люка невидимые руки.

– Ну все, сука! – пообещал сверху чей-то истеричный голос, и осажденные услышали металлический скрежет. Преследователи волоком придвигали тяжелую крышку.

Василий вспомнил свой любимый фильм, где кормящая мать с двумя младенцами на руках двигает такую крышку, изо всех сил упираясь в нее головой. Он даже зачем-то потрогал макушку, словно желая удостовериться в готовности темени повторить подвиг той беглой радистки. Надежда на повышенные способности собственной головы улетучилась сразу после того, как плиты над убежищем снова дрогнули и по ту сторону закрытых люков послышался приглушенный, однако отчетливый гул мощного мотора. На крышку явно поставили машину.

В наступившей тьме Сюртуков без всяких проблем нащупал патрон заляпанной потайной лампочки и провернул прибор на пол-оборота по резьбе. Жилище наполнилось тусклым желтым светом. Сегодня, возможно, из-за того, что он был вынужден давать прием, действо показалось ему еще более сакральным, чем всегда.

Гость, правда, энтузиазма Василия не разделил. Он устало опустился на почерневший дощатый ящик (вообще-то это был стол, а не стул, но гостю, по незнанию, подобное хамство было простительно) и закурил длинную сигарету с необычно сложным фильтром. Курил он быстро, короткими злыми затяжками. Прикурив от первой сигареты вторую, он наконец догадался угостить и Сюртукова. Сигареты были безумно дорогими, и находчивый хозяин ловко спрятал подарок за ухо, после чего присел и принялся влюбленно ожидать окурка.

Гость усмехнулся и молча бросил ему всю, еще почти полную, пачку.

Такой удачи у Василия не было минимум месяц. С тех самых пор, как он откопал в мусоре случайно кем-то выброшенную сторублевку.

– Крышка нам. Слышишь, вонючка? – севшим голосом сказал бритый и прикурил третью.

– Это я заметил… – добродушно согласился Сюртуков, совершенно не обижаясь на неблагозвучный эпитет.

– Как думаешь, мы тут задохнемся или с голоду помрем? – Пришелец старался говорить бодро, но от этого только безудержно фальшивил, никак не схватывая нужную тональность.

– Да нет. – Василий отрицательно покачал кудлатой головой. – Позавчера ремонтники приходили, трубы, говорили, менять будут… Так что через неделю нас по-всякому выпустят…

– Тогда еще пойдет. – Бритый успокоился и даже приободрился. – Чью они, интересно, тачку над нами оставили? Жорик за свой джип удавится, а Гаврилин «мерс» на такой постамент не заскочит… Да, достали они меня, ничего не скажешь…

– Никак, деньжат маленько у приятелей увел? – Сюртуков проницательно улыбнулся и, тщательно прикурив, сощурился от попавшего в глаза дыма.

– Не твое дело… – хмуро огрызнулся гость.

– Так-то оно так… – Василий многозначительно вздохнул, – только отныне мы с тобой совсем не те люди, что встретились пять минут назад. Теперь мы один тонущий экипаж. Как на подлодке. Соображаешь?

– Что-то ты замутил, братан…

– Ничего подобного. Вот смотри: ты – принц, я – нищий, а помираем не только одинаково, но и вдобавок рядом. Разве не смешно?

– Тебя что, рикошетом задело? – Гость выпучил туманно-голубые глаза и криво ухмыльнулся. – Развыступался, философ подземный… С каких таких радостей мне должно быть смешно? Что подыхаю медленной и мучительной смертью? Ты говори, да думай, прежде чем сказать…

– Не нравится быть нищим бродягой? – Сюртуков снисходительно улыбнулся. – У тебя, случайно, во внутреннем кармане нет такой плоской оловянной фляжки, как в фильмах про гангстеров показывают? Ну, с чем-нибудь горячительным… А то у меня с самого утра во рту ни капли не было.

– Ты что, совсем охренел? – Гость опешил.

– Нет так нет, – Василий пожал плечами, – я же просто спросил, на всякий случай… Да ты расслабься, присядь вот на стул. Нечего теперь социальным неравенством кичиться. Поздно. И «пушку» свою спрячь пока. Ты дома, здесь тебя обижать некому. Да и не больно хотелось…

Пришелец несколько секунд возмущенно моргал, но потом спрятал оружие и переместился со «стола» на ящик пониже. Он потер толстыми холеными пальцами седеющие виски и тоскливо посмотрел на Сюртукова:

– Я еще выкарабкаюсь. Я еще им покажу, где раки…

– Забудь, – прервал его Василий, – не нужно это тебе. Суть нашей жизни совсем не в этом.

– Если для тебя суть всего мироздания в полной объедков помойке, то это не значит, что мой образ жизни неверен, – обиженно возразил бритый.

Сюртуков оценил неожиданную сложносочиненность выданной гостем фразы и кивнул: