Взгляд василиска

— Понимаешь, Вадик, — Давид сказал это так, словно на самом деле говорил сейчас сам с собой или рассуждал вслух, — не оставляет меня впечатление, что все это каким-то образом связано с тобой.

— Со мной? — удивился Вадим. — Но тебя же тоже арестовали, причем в то же самое время, что и меня.

— Да, я и не спорю. — Сразу же согласился Давид. — Возможно, что все дело в том, что мы с тобой встретились. Знаешь, как работают бинарные боеприпасы?

— Читал, — буркнул в ответ Вадим. — Но пока не понимаю, к чему ты клонишь.

— Видишь ли, в чем штука. Я в каганате уже третий раз. Два года назад приезжал, был в Харбине, Порт-Артуре, Хабаровске, Владивостоке. Два месяца прожил, и никто ничего ко мне не имел. Никаких вопросов. Ни единой претензии. Потом еще раз, чуть меньше года назад. Казань, Нижний, Итиль… Все нормально. И вот приезжаю я теперь, встречаюсь с тобой, и… Что изменилось?

— Я появился, — согласился Вадим. — А у меня появилась Полина.

— Тебя выдвинули на премию, — добавила Полина.

— На какую премию?

— Ламарковскую, — нехотя объяснил Реутов.

— Ламарковскую?! — Ну что ж, Давид был искренне удивлен, вот только удовлетворения это Реутову не принесло.

— Ну мне об этом сообщили как раз в тот день, когда…

На самом деле, это уже было кое-что. Искать связи между разрозненными и, казалось бы, мало связанными между собой фактами, являлось основой его работы, притом самой интересной для него лично, если не сказать любимой. И сейчас Реутов снова оказался в своей стихии и мог только удивляться, что во все предыдущие дни даже не попытался обдумать случившееся с этой точки зрения.

— Есть еще подъесаул Каменец, — сказал он и помахал рукой половому, одновременно указывая другой рукой на пустые кружки.

— Что за Каменец? — Сразу же спросил Давид.

— Да странная история, — объяснил Реутов, закуривая очередную сигарету. — Спасибо, — кивнул он половому, практически мгновенно оказавшемуся рядом с ними с тремя кружками темного пива. — А папиросы у вас есть?

— Не держим, — покачал головой половой, расставляя на столе кружки. — Но если желаете, могу кого-нибудь послать. Десять копеек наценка.

— Идет, — сразу же согласился Вадим. — «Беломор» или «Константинопольские».

— Сию минуту, сударь!

— Так что там с этим подъесаулом? — спросил Давид, как только ушел половой.

— Ну на самом деле он войсковой старшина, — ответил Вадим, погружаясь в воспоминания. — А подъесаулом Каменец пришел в бригаду после госпиталя. Он кадровый был и в начале войны служил в Русском[48]. Мы не то чтобы дружили. Нет, пожалуй. Во всяком случае, не так, как с Гречем, но приятельствовали… А в июне я был в Эдинбурге на конгрессе когнитивных психологов и вдруг увидел Сему Каменца. Ну он изменился, разумеется, но не настолько, чтобы совсем не узнать. Я удивился, что вот, мол, еще один психолог из нашей бригады вышел. — Вадим потер лоб, только сейчас по-настоящему понимая, что же на самом деле произошло тогда в июне. — Он тоже удивился. Теперь-то я понимаю. Ведь он, наверняка, считал меня убитым, но мне ничего такого не сказал. Ну мы поговорили накоротке… Он вроде бы спешил, да и у меня была встреча назначена… Я только спросил, чем он занимается, а он… — Реутов даже глаза прикрыл, чтобы лучше вспомнить эту крайне странную, как он начинал теперь понимать, встречу. — А он…

«Чем ты занимаешься, Сема?» — спросил Вадим, выуживая из пачки беломорину.

«Да, похоже, тем же, чем и ты, Вадик, — хмыкнул в ответ Семен Каменец. — Но это не телефонный разговор, не так ли?»

— Так и сказал? — переспросил Казареев.

— Да.

— А потом? Потом вы еще встречались?

— Нет, — покачал головой Вадим. — Не вышло.

— А почему ты о нем вдруг вспомнил?

— Да, потому что эти меня как раз о Каменце и спрашивали.

— Вот как! — Давид глотнул пива и на секунду задумался, но затем сразу же продолжил. — И ведь твой Греч тоже сначала подумал, что ты работаешь под прикрытием…

— Ты думаешь, Каменец?…

— А что бы ты подумал на его месте?

— Но я не работаю под прикрытием, — возразил Вадим и посмотрел на молчащую Полину как будто просил подтвердить его слова.

— Вадик, — мягко сказал Казареев. — А ты, извини за вопрос, спортом вообще-то занимаешься?

— Спортом? — Удивился Реутов неожиданному вопросу. — Каким, мать твою, спортом? Ты совсем спятил?!

— Я не спятил, — усмехнулся Давид и снова отхлебнул пива, и это простое действие как-то сразу успокоило Вадима, возвращая его к реальности.

«Мы всего лишь разговариваем…»

— Я не хотел тебя обидеть, — миролюбиво объяснил Давид и, улыбнувшись, взял из пачки сигарету. — Я просто спросил, занимаешься ли ты спортом.

— Да нет, пожалуй, — ответил Вадим, все еще не понимая к чему этот вопрос. — Последний год вообще забросил, а так… Ну как все, наверное. Бассейн, трусцой бегал, спарринги пару раз в неделю.

— Какие спарринги? — поинтересовался Давид, прикуривая от зажигалки.

— Дзюдо, — объяснил в конец сбитый с толку Реутов. — Кара Каплан[49]…

— А бассейн?

— Зимой, пару раз в… А ты почему спрашиваешь?

— Потому что я не уверен, что средний человек, каждый день бегает трусцой… Сколько, кстати, километров?