Взгляд василиска

— Все таки, а почему Того не прибавляет ход? — задумчиво спросил Иессен не обращая внимания на разговоры.

Причина этого выяснилась много позднее. Как оказалось, один из русских снарядов, опровергая известную поговорку, угодил в броневую плиту уже поврежденную «Севастополем». Будучи треснувшей, она не смогла противостоять новому удару судьбы и раскололась, причем изрядный кусок выпал в море, оставив вместо себя довольно большую пробоину. Так что теперь когда «Микаса» разгонялся, поднятая его форштевнем вода начинала поступать внутрь корпуса броненосца. Узнав об этом, японский адмирал был вынужден сбросить ход и противоборствующие эскадры шли практически с одной скоростью, обмениваясь друг с другом ударами. И тут русские моряки в который раз обратили внимание, что японские снаряды производя ужасные разрушения при попадании в небронированные части кораблей, совершенно беспомощны против защиты даже умеренной толщины.

После гибели адмирала Катаока, командование тремя уцелевшими броненосными крейсерами принял командир «Ниссин» — капитан первого ранга Такеноучи. Не желая оставаться праздным во время сражения, он попытался вернуться и взять колону русских броненосцев в два огня, но тут дорогу ему преградил отряд Рейценштейна. Недурно бронированные «Баян» и «Громобой» могли не бояться своего противника, и смело пошли на сближение, связав его боем. А бронепалубные крейсера, напротив, сначала держались в стороне, а затем, развив максимально возможный ход, ринулись вместе с миноносцами первого отряда в сторону Быдзево.

А в это время сильно избитый «Севастополь» входил на буксире в гавань Дальнего. Пожар на нем почти потушили, но все равно, исковерканные и закопченные борта показывали, насколько тяжело дался броненосцу этот бой. С берега за ним наблюдало немало любопытных глаз. Но если русские мастеровые, смотрели на покалеченный корабль с нескрываемой тревогой, то китайцы равнодушно или даже со злорадством. Среди последних был и господин Вонг нарядившийся на этот раз как средней руки торговец. Полюбовавшись на повреждения «Севастополя» и погадав о судьбе прочих русских кораблей, он собрался было идти домой, как к нему подошел оборванный китаец с грязной косой и подобострастно поклонившись, передал записку. Прочитав накарябанные на обрывке бумаги иероглифы, лжекитаец нахмурился и быстрыми шагами направился к дому Тифонтая. Оглядевшись перед калиткой и не заметив ничего подозрительного, Вонг вошел внутрь и скоро стоял перед купцом внимательно читавшего какую-то толстую книгу.

— У вас есть для меня новости? — обеспокоенно спросил он, погруженного в чтение Тифонтая.

— Да, — неопределенно махнул головой китаец.

— Говорите.

— Русская эскадра вышла из внутреннего рейда в открытое море.

— Но… каким образом? Вы же утверждали, что до окончания работ по освобождению прохода еще не менее трех недель!

— Как видите, я ошибался, — сокрушенно вздохнул тот.

— Непростительная ошибка, надо немедленно сообщить нашему…

— Я думаю, все ваши уже знают.

— Что-то вы не выглядите слишком уж расстроенным, — протянул Вонг подозрительно глядя на своего собеседника.

— С чего бы мне расстраиваться? — удивился тот, — я не являюсь подданным вашего микадо, и мне нет дело до его удач или поражений.

— Негодяй, — процедил японец, — ты пожалеешь об этом!

Выпалив это, он бросился на купца, но тот неожиданно проявив несвойственную его возрасту сноровку увернулся и бросил в шпиона первое, что подвернулось ему под руку — толстый фолиант Конфуция. Не ожидавший такой подлости Вонг растянулся на полу, но тут же вскочил.

— Я всегда считал, что китайская философия выше японской, — покачал головой Тифонтай.

— Надеюсь, в потустороннем мире эта мысль придаст тебе успокоения, — прохрипел лжекитаец, вытаскивая нож.

— Поигрались и будет, — решительно заявил за его спиной, вышедший из соседней комнаты с двумя жандармами ротмистр Познанский.

Вонг резко обернулся, одновременно замахиваясь ножом, но увидев, что на него смотря дула трех револьверов сник.

— Я буду носить цветы на вашу могилу, — пообещал ему купец, — какие предпочитаете?

— Не думаю, что у вас будет на это время, ибо мы скоро там встретимся, — отвечал шпион.

— Ну, хорош, по-басурмански говорить, — прервал его унтер, отбирая нож и скручивая руки за спиной.

— Рекомендую вам с самом скором времени покинуть Квантун, — сказал китайцу Познанский, дождавшись когда Вонга выведут. — Похоже, что здешний климат может оказаться вам весьма вредным.

— Не премину воспользоваться вашим советом, господин ротмистр, — поклонился ему китаец, — если у достопочтенного господина Микеладзе нет для меня других поручений…

— Я как раз передал вам слова Александра Платоновича.

— Я думал, он лично придет за господином Вонгом, вероятно его задержали какие-то очень важные дела? Возможно, он наносил визит к племяннице…