Взгляд василиска

   - Что значит, не знаешь? - Удивился Реутов. - Он что, своих приказов не объясняет? А если он тебе застрелиться велит?

   - Не об ... Ох!

   - Значит, не объясняет, - закончил за него Илья. - А почему?

   - Потому что ... Обязан я ... ему.

   Прозвучало это несколько странно, но, кажется, Реутов идею уже ухватил.

   - А полицейские? - Спросил он. - Полицейские обязаны тебе?

   - Да ...

   - Чем?

   - Наркотики, - коротко ответил ротмистр, явно с трудом уже удерживаясь в сознании.

   - Молодец, - кивнул Вадим. - Заслужил жизнь. Последний вопрос и все. Как вы эту квартиру нашли?

   - Мы ... Мы следим за всеми ... за всеми, чьи телефоны ... были в ее записной ... А этот ... Он полез в сервер университета ...

   - Ну, и что? - Удивился Реутов. - Что в этом такого?

   - Не ... знаю. Кабаров ... он сказал ... следить за университетом и ... там еще семь ... ад ...

   - Назови!

   Но жандарм уже потерял сознание, да и им, если честно, задерживаться в разгромленной квартире не стоило. Реутов с сожалением посмотрел на так не вовремя отключившегося жандарма, но делать было нечего. Он быстро собрал оружие, Полина вытащила из хозяйского терминала дискет с записями, и они пошли к выходу.

   - Звони в полицию, парень, - сказал Водим "ломщику" на прощание.

   - И раненых перевяжи, - добавил он, закрывая за собой дверь.

По ту сторону Стикса

   ... и око мое смотрит на врагов моих, и уши мои слышат о восстающих на меня злодеях. Пс. 91-13

   Кто скажет льву (зверю), что его пасть зловонна?

   Хазарская поговорка

   Если мы проиграем эту войну, я начну другую - под фамилией моей жены.

   М. Даян

   Глава 9. Охотники в ночи

   Говорят, что римский софист, писавший по-гречески, Клавдий Элиан человека, который опасен даже на расстоянии, неизменно сравнивал с василиском.

   Петров, Русский каганат, 27-28 сентября 1991 года.

   1.

   Как легко, оказывается, превратиться из уважаемого законопослушного гражданина в убийцу-нелегала, человека, с необыкновенной легкостью нажимающего на спусковой крючок.

   "Легко, с легкостью ..."

   Слишком быстро, слишком просто, слишком жестоко.

   "Но ведь это война, - напомнил он себе, наблюдая, как медленно закипает вода в кофейнике. - А на войне ... как на войне".

   И Реутов вспомнил 11 мая 1958 года, свою первую настоящую войну, в которую вошел на рассвете того воскресного дня офицером мирного времени из вчерашних студентов и с которой, как теперь выяснялось, так никогда и не вернулся. День был солнечный, а после полудня стало и вовсе жарко. Совсем по-летнему. И небо голубое над головой... Но тогда ему было не до погоды. Принципиально важным являлось только то, что все время хотелось пить, а на убийство германского гренадера, которого он зарезал в рукопашной, Реутов даже внимания не обратил. Вспомнил об этом ночью. Вспомнил и пережил минутный приступ тошноты от внезапно всплывшего перед глазами необычайно яркого и богатого на мало аппетитные подробности образа. А сразу затем накатил ужас. И вот что важно. Корчило его тогда уже не от содеянного - куда там! - а от мысли, что точно так же могло случиться сегодня и с ним самим, и, наверняка, случится завтра, потому что это война. Однако уже в следующее мгновение Реутов спал. Усталость оказалась сильнее омерзения и страха. А потом ... Потом он втянулся, привык ... Война ...

   - Нам повезло три раза подряд, - сказал Вадим, возвращаясь к столу и разливая кофе по чашкам. - Три раза, Поля!

   Ему страшно хотелось погладить ее по волосам, обнять, прижать к себе, поцеловать, но делать этого сейчас, по-видимому, не стоило.

   - Это что-то значит? - Похоже, предел существовал даже у ее способности к адаптации. Усталость, страх, отчаяние, они способны сломать любого, а Полине, на самом деле, всего двадцать три, и она женщина. И значит, теперь одно из двух, или полное разрушение личности, или ...

   "У нее есть я, - напомнил себе Вадим. - И я этого не допущу".

   - Это значит, что теперь против нас начинает играть теория вероятности, - сказал он вслух, усаживаясь напротив нее. - А статистика, можешь спросить потом у Шварца, сильнее ангелов-хранителей.

   - Что же делать? - Кажется, его интонация заставила ее думать, и это было хорошо.

   - В пятьдесят восьмом ... - Сказал Реутов, закуривая. - Нас спасло только то, что мы все время контратаковали. При любой возможности, вопреки всему ...

   - Но мы даже не знаем, кто они. Кого контратаковать?

   - Ошибаешься, - усмехнулся Вадим. - Знаем.

   - Как так? - Удивленно подняла брови Полина, втягиваясь в разговор.

   - А так, что майор Кабаров дурак и фанфарон, - сказал Реутов тем голосом, каким когда-то ставил боевую задачу своим бойцам. - И через два часа мы будем знать, где он живет, а это уже кое-что.