Взгляд василиска

Действительно, осмотр показал, что бронебойный снаряд угодил прямо в середину котла, проломил его насквозь и полетел дальше, застряв в скальной породе. Поработав немного кирками и гандшпугами[100], матросы извлекли снаряд на свет божий, и артиллеристы с удивлением увидели, что он абсолютно цел, если не считать расколовшегося запального стакана.

– Может, с изъяном попался? – с надеждой в голосе спросил Черкасов.

– Сейчас посмотрим, – отозвался Шельтинг и велел продолжать.

Увы, результаты дальнейшего обстрела были ничуть не утешительнее. Из семи выпущенных снарядов взорвалось всего два, да и те в двадцати саженях от обстреливаемого ими котла, то есть на расстоянии, в любом случае превышающем обычную ширину корабля. Случившееся как громом поразило собравшихся. Иессен и офицеры растерянно смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Первым из ступора вышел Черкасов.

– Так, может, оно и к лучшему, что нас японцы закупорили… как с таким в бой идти?

– Лейтенант, – одернул его Шельтинг, – держите себя в руках!

– Подождите, должно же быть какое-то разумное объяснение, – разволновался великий князь, – мы же испытывали платформу со старой пушкой. Снаряды вполне исправно взрывались!

– Там трубка системы Барановского, – машинально ответил Черкасов.

– Что?

– Трубка одинарного действия системы Барановского, – пояснил старший артиллерист «Осляби».

– А на новых… – продолжил его мысль Алеша.

– А на новых – двойного действия системы Бринка! – подхватил стоящий рядом барон Гревениц.

Не сговариваясь, офицеры кинулись мимо изумленных матросов и принялись выкручивать из очередного снаряда взрыватель.

– Вашбродь, – попробовал обратиться к ним унтер.

– Да не лезь ты! – отмахнулись господа офицеры.

Наконец трубка была извлечена на свет божий и, внимательно осмотрев ее и не найдя видимых изъянов, артиллеристы задумались, где взять взрыватель другой системы.

– Вашбродь, – снова подал голос нижний чин.

– Отстань, не до тебя! – снова отмахнулись их благородия и, кинувшись к стоящей в конце платформе, совместными усилиями разрядили еще один снаряд.

С этой добычей они вернулись к шестидюймовке Канэ и, переснарядив один бронебой, передали его матросам. Те, более не пытаясь привлечь внимание господ офицеров, поспешно зарядили орудие и выстрелили. На этот раз снаряд сработал как положено, и без проблем выдержавший семь попаданий котел наконец-то разлетелся на части. Эффект от попадания несколько успокоил разнервничавшихся офицеров, и те дружно заулыбались. Все же проблема, показавшаяся поначалу катастрофой, оказалась решаемой.

– А ты, братец, чего сказать-то хотел? – спросил у унтера Черкасов.

– Дык это, вашбродь, – помявшись, ответил он, – вон там, в полувагоне, есть снаряды без взрывателей. Ага, всяких видов и ко всем пушкам, что тут есть. А то вы кинулись снаряд разбирать, а далеко ли до беды!

– Ты что же молчал, скотина! – изумленно выпучил глаза лейтенант. – Ведь мы же… да как же это!

– Виноват, вашбродь! – гаркнул унтер, поедая глазами разбушевавшееся начальство.

– Отставить, лейтенант! – остановил Черкасова Иессен. – Что делать, если унтер оказал умнее нас всех. Держи, братец, на всех. Заслужили.

С этими словами адмирал полез в портмоне и достал оттуда десятирублевый билет.

– Покорнейше благодарим! – дружно прокричали комендоры.

Великий князь, которого ответ унтер-офицера рассмешил до того, что он не успел вмешаться, отозвал лейтенанта в сторону и тихонько спросил:

– Василий Нилович, неужели вы собирались…

– Ударить матроса? – удивился тот. – Ну что вы, Алексей Михайлович. К дантистам[101] я никогда не относился. Он меня, вправду сказать, ошарашил, но, поразмыслив, я понимаю, что мы все выглядели крайне смешно и глупо в этой ситуации.

– Ваше императорское высочество, – отвлек его голос Гревеница, – уж коли мы тут все собрались, так, может, испытаем заодно и японские снаряды?

– Прекрасная идея, Владимир Евгеньевич, но пока могу предложить вам только стодвадцатимиллиметровые. Никаких других мы на платформы не устанавливали.

– Ничего, на первый случай сойдут и такие, – поддержал своего флагарта адмирал.

Сказано – сделано. Артиллеристы быстро убрали домкраты, и маневровый паровозик, запыхтев, передвинул на позицию артустановку с трофейной пушкой.

– А ведь она изрядно легче, – заметил Черкасов, – и дульная энергия у нее значительно уступает нашим пушкам того же калибра. Может, попробуем без домкратов?

– Нет уж, Василий Нилович, давайте без сюрпризов, они, как выяснилось, бывают не только приятными.

Наконец орудие было готово, и после тщательной наводки Шельтинг скомандовал: «Огонь!» Грянул выстрел, и выпущенный из него снаряд через мгновение разорвался в предназначенном для расстрела старом огнетрубном котле. Густые клубы дыма окутали место попадания, а поднятые взрывом осколки почти долетели до офицеров, внимательно наблюдавших за происходящим. Некоторое время все молчали. Первым в себя пришел Гревениц.

– Черт подери! Да ведь японский взрыв гораздо мощнее нашего шестидюймового!

– Не может быть! – выдохнул Черкасов. – Этого просто не может быть!