Взгляд висельника

– А что, больше никого? – спросил Александр.

Антон снова оторвался от бумаг.

– На перекуре.

Истомин кивнул. Он так и знал. Сейчас на перекуре, потом по кружечке кофе, снова перекур, а там обед. И так изо дня в день. Отдел тянули Истомин и Переверзев. И дело даже не в перекурщиках и интернет-серфенгистах. Дело в руководителе. Два месяца назад Истомин занял место начальника отдела. Он был слишком мягок с подчиненными. А они относились к нему так, будто он вахтер дядя Толя. Сидит себе за конторкой и никак не влияет на рабочий процесс (перекуры, чаепития). Но он не дядя Толя, и Саша собирался это доказать.

* * *

Они будут ненавидеть его, а может, даже бояться, но относиться как к дяде Толе уже не будут никогда. Истомин распечатал шесть страниц с новыми правилами. К черту, новыми! Они были первыми и единственными. Раньше у них было только одно правило. Раз ты на рабочем месте (двор для курильщиков был одним из них), значит, ты работаешь. Теперь их немного больше. Целых шесть.

Первое. Рабочий день начинается с проверки почты (не в «Одноклассниках» и не «ВКонтакте»). На работе – рабочая почта.

Второе. Перекуры каждый час по пятнадцать минут.

Третье. Обеденный перерыв сокращается на полчаса. Вместо положенного часа обед длится тридцать минут. Почему? Смотрите пункт второй.

Четвертое. Рабочий день увеличивается на полтора часа. Мы работаем с девяти ноль ноль до девятнадцати тридцати. Почему? Смотрите пункт второй.

Пятое. На работе работаем.

Шестое. Каждый день в конце рабочего дня сдаем отчеты о проделанной работе за день. Почему? Смотрите пункт пятый.

Перечитав свое творение, Саша понял, что упустил одну немаловажную деталь. Он ни слова не сказал о некурящих сотрудниках. Почему, например, Антон Переверзев должен работать на полтора часа больше этих разгильдяев. Ну, с Антоном, положим, он как-нибудь разберется. Отгул даст или просто будет отпускать его, как всегда, в шесть ноль-ноль. Тамару Львовну можно смело причислять к курильщикам. От нее толку ровно столько, сколько и от них. Соцсети и чай – вот ее сигареты. Ничего, потрудится пару недель, как все, – глядишь, поумнеет. На старости лет. Истомин не понимал людей, доживших до седин, но не имеющих ни грамма самоорганизованности и ответственности. А таких он повидал, и немало. Взять хотя бы его отца. Пошумит, пустит пыль в глаза, а на деле же, пока мать не скажет, и с места не сдвинется.

Первым вошел Андрей Милашов. Милашка, как его звали коллеги. И по отделу, и по курилке. Тридцатилетний детина, лысеющий и уже с животиком, ни черта не сделал за те два месяца, что Истомин руководил отделом. Александр, будучи обычным работником, мягко говоря, плевал на то, чем заняты его коллеги. Он просто делал свое дело. Ответственно и с душой. Сейчас он продолжал в том же духе. Только теперь Саша отвечал за весь отдел. И если Тамара Львовна, не сверившись с новыми данными, отправляет подрядчиков электрифицировать витрины, стоящие с розетками уже полгода, то по шапке получает Истомин. О Тамаре Львовне никто и не вспомнит. Вот поэтому… В основном поэтому с небольшим опозданием, но все-таки он решил взять все под свой контроль.

– Что это? – спросил Милашка, принимая распечатку из рук начальника.

– Правила, – просто ответил Истомин. – Очень простые правила, которые нужны нам всем.

Глава 4

Как только дверь закрылась за Марией Васильевной, Скороходов медленно повернулся к Истомину и угрожающе посмотрел на него.

– Ну что, Томочка, вешайся.

Артем встал и пошел в сторону Сергея. Истомин встал и сжал кулаки. Ему еще не приходилось бить человека по-настоящему. Тренировки не в счет. Там были правила. Здесь их не было, и это настораживало. Сергей боялся, что разозлит Скороходова. А еще он боялся, что разозлится сам и изобьет придурка.

Скороходов на некоторое время замешкался. Что его заставило остановиться, можно было только догадываться. Может, он почувствовал угрозу, исходящую от Истомина? Когда Скороходов опомнился и все-таки решил довести начатое до конца, а именно встряхнуть зарвавшегося лоха, дверь в кабинет открылась.

– Все по местам, – сказал директор и, пропустив вперед Шерстнева, прошел следом.

– Тебе повезло, лошара, – прошипел Артем и пошел к своей парте.

Марии Васильевны так и не было. Вячеслав Андреевич заложил руки за спину и прошелся вдоль доски, сначала в одну сторону, затем в другую.

– Значит, так, дорогие мои, у Марии Васильевны случилась беда, – начал директор.

– Что, у нее любимая кошечка умерла? – выкрикнул Юра Терехин.