Взгляд висельника

– Как скажешь. Только я не собираюсь сидеть здесь вечно.

– Я сейчас.

Соня встала. Кресло откатилось к столу. Впервые с начала разговора она была не уверена, хочет ли этого и вообще поможет ли это.

– Я ухожу.

– Я сейчас, сейчас, – она ответила не оборачиваясь. Все ее внимание было приковано к окну. – Только не торопи меня, ладно?

– Ладно, ладно. Только помни, у меня очень мало времени.

Он очень изменился. Ласковый, заискивающий тон вдруг сменился на безразличный и даже повелительный. Но Соне было уже все равно. Она решила. Пусть это решение ей далось непросто, но видео, выложенное одним из трех с чердака в «Ютуб», стерло все сомнения. Соня не могла вспомнить, чтобы кто-то снимал их забавы. Да даже если бы она и видела оператора, то не сказала бы и слова, потому что она делала в тот вечер все, о чем ее просили. Потому что в тот вечер она делала все, чтобы насолить матери. Насолила? Насолила, но недостаточно. Ей нужно было, чтобы мать рвала на себе волосы, винила бы себя всю жизнь. После того как она сделает то, что предложил Dr Weber, так именно и будет.

Соня подошла к окну и посмотрела на дырки от снятых ручек. Мать совсем слетела с катушек. Ручки она предусмотрительно сняла. Но Софья была готова к этому. Она сняла ручку вчера в школе. Весь день проносила ее в сумке, а на ночь спрятала под кровать. Сейчас она ей нужна. Лишь бы она не подвела. Лишь бы, пока открывается окно, она не передумала. Вот тогда она подведет Доктора. Странный у него ник. Почему Доктор? Почему, собственно, это ее волнует? Ведь два дня ее это не трогало абсолютно. Вот и сейчас ей должно быть все равно. В конце концов, он единственный, кто проводит ее.

– Давай, – подбодрил ее собеседник. – Не тяни. Это же так просто.

– Да не сложнее, чем трахнуться с тремя на чердаке, – прошептала Соня и вдруг заплакала. Какая-то горечь, нестерпимая обида выдавливала слезы из глаз. Как и в тот вечер, когда она осталась одна на чердаке, Софья заплакала. Тогда унижения только начинались и тянулись долгие две недели. Только ленивый не назвал ее шлюхой. Ленивый и мать. Она вела себя так, будто ничего не случилось. И Соню начали злить их отношения «на автомате». Сейчас она прекратит это в один миг. Но чем ближе к этому моменту, тем тяжелее.

– Давай, ты не пожалеешь.

Софья открыла окно и залезла на подоконник. Прохладный ветер ворвался в комнату и всколыхнул листы на столе. Собеседник – черная тень – молча наблюдал.

– Я не пожалею, – прошептала девушка. – Никогда не пожалею.

– Никогда, – прозвенел электронный голос.

Соня улыбнулась и шагнула в окно. Dr Weber посмотрел на распахнутое окно и отключился.

* * *

Сергей приготовился к худшему, но поведение Змея удивило его. Вместо того чтобы наброситься на уже приготовленных жертв, он тролил Скороходова.

– Ну и че, че? Расскажи, как все было. Тебя лох припозорил? – Змей подошел к Артему и обнял его за плечи. – И че ты? Не оторвал его? А, ну да. Как бы ты? Звенел бубенчиками?

Сережа посмотрел на Арсена и Игоря. Они тоже не понимали, что происходит. У Игоря был такой вид, что казалось, он сейчас бросится бить Скороходова.

– Так че вы здесь собрались? – спросил Ганц.

Истомин рискнул предположить, что вопрос обращен к Женьке и ее компании, но жесткий взгляд парня буравил его.

– Мы домой идем, – сказал Сережа.

– Ну так и идите. Хера вы тут разявились?

Сергей даже услышал, как Арсен облегченно вздохнул. Еще бы! Даже Истомин не был так категоричен в вопросе «быстрее начать, чтобы быстрее закончить».

– Не так быстро, Ганц.

Напряжение вернулось.

– Они обидели Скороходика. – К ним подошел Камаз. – И поэтому их надо наказать.

Ганц расплылся в хищной ухмылке.

– Что можешь предложить, дружище?

– Ну, бить мы их не будем? – спросил Камаз у Ганца.

– Нет, что ты. Мы же не хулиганы какие-нибудь.

– Тогда твои предложения.

– Давайте им по болту зарядим. – Змей оставил Артема и подошел к друзьям.

– Дело говоришь, – произнес Камаз и, сцепив руки, размял их. Пальцы хрустнули, словно сухие ветки под ногами. – Давайте сюда свои чугунки.

Сережа не успел ничего сказать, когда Арсен подошел к Ганцу. Тот с наглой ухмылкой приложил ко лбу «добровольца» правую ладонь, оттянул средний палец и тут же отпустил его. Арсен скривился, потер больное место и подошел к Змею. Игорь подошел к Ганцу.

– Конвейер запущен, – улыбнулся Камаз. – Эй, боксер, иди сюда.

Сережа напрягся, но подошел к нему.

– Я ему за троих, – повернувшись к друзьям, сказал Камаз. – Давай свой лоб, боец. Не ссы, своих не обижу.

Действительно, щелбан был символическим. Сергей потер лоб для видимости и отошел в сторону. Он краем глаза посмотрел на Скороходова. Какая-то печаль была во всем его виде. Он поник, будто цветок с заходом солнца. Но Истомину не было его жаль. Тот, кто обижает слабых, должен быть готов к тому, что он может когда-нибудь ошибиться и нарваться… На что он сейчас нарвался, Сережа так и не понял, но судя по тому, что над ним издевался Змей, да и по тому, что они отделались щелбанами, что-то пошло не так. И Скороходик об этом знал.

* * *