Взгляд внутрь болезни. Все секреты хронических и таинственных заболеваний и эффективные способы их полного исцеления

Сильная усталость и путаница в мыслях не исчезали. А поскольку вирус размножался и прокладывал путь в нервные окончания ног, рук и плеч, у Стефани возникли неврологические симптомы, которых никогда не было раньше. Особенно донимала боль в левом колене и бедре. Пришлось отложить ежедневные пробежки трусцой. Она спотыкалась на негнущуюся левую ногу.

Стефани вернулась к своему терапевту, который до сих пор не нашел ничего подозрительного. Понимая, что у нее болят суставы, он направил ее к ревматологу.

Ревматолог еще раз внимательно осмотрел Стефани и сделал анализы крови, предполагая ревматоидный артрит. Но тоже не обнаружил ничего подозрительного. «Вы совершенно здоровы, – заключил ревматолог. – Сохраняйте спокойствие, побольше отдыхайте, и эти проблемы рассосутся сами собой».

Стефани хотела бы верить в это, но симптомы не исчезли, а только усилились. Она постоянно чувствовала себя уставшей, и сон не помогал. Обострилась боль в левом плече. Нарастала слабость в левом бедре и колене, и Стефани слегка прихрамывала. Она становилась мнительной.

Однажды, когда она плакалась своим друзьям, один из них сказал: «То, о чем вы говорите, очень напоминает болезнь моей кузины Шелли. У нее диагностировали боррелиоз».

«Боррелиоз? – переспросила Стефани. – Но я живу в городе. Уже много лет я не бываю в лесу, не подхожу к клещу даже близко. Как он мог меня укусить?»

«Не знаю, – сказал ее друг. – Но если никто не может помочь, может быть, пора обратиться к специалисту? Тебе же нечего терять, верно?».

Совет показался Стефани разумным, и она пошла к доктору Нартелю, специалисту по боррелиозу.

Доктор Нартель взял кровь на два вида анализов: ИФА и вестерн-блот. В первую очередь, оба анализа должны были обнаружить антитела, реагирующие на присутствие бактерии Borrelia burgdorferi. Впрочем, проблема Стефани заключалась не в Borrelia burgdorferi; это был вирус, поэтому результаты обоих анализов были отрицательными.

Доктор Нартель был достаточно опытен и знал, что этим анализам нельзя доверять, хотя не мог объяснить, почему именно. Но, в отличие от предыдущих врачей, он серьезно отнесся к ее симптомам. «Ваши описания подходят под боррелиоз, – заключил он. – Я рекомендую вам пройти тридцатидневный курс лечения антибиотиками, которые вы будете принимать ежедневно в виде таблеток. Если у вас действительно боррелиоз, антибиотики уничтожат бактерии, которые вызывают болезнь».

Это тоже показалось Стефани разумным: наконец-то есть диагноз и есть лечение. Она охотно согласилась.

Прошел месяц, но Стефани не стало лучше. Та к или иначе, антибиотики убили не только вредные, но и полезные бактерии кишечной флоры, а иммунитет был ослаблен всерьез и надолго. К тому же из-за антибиотиков воспалились стенки оболочки кишечника, вызывая гастрит и мучительные спазмы.

Доктор Нартель предусмотрительно назначил пробиотики. Но этих мер оказалось недостаточно, чтобы сгладить побочные эффекты медикаментов. У Стефани ухудшилось пищеварение, пропал аппетит, ее периодически мучила изжога.

Прошел еще один месяц, но усталость и боль в суставах были сильнее, чем раньше. Не рассеивался туман в голове, и к тому же появились периодические провалы в памяти.

Серьезно обеспокоенная Стефани приступила к всестороннему изучению вопроса по материалам книг и интернета. Она пришла к выводу, что раз это не боррелиоз, то это может быть синдром хронической усталости, фибромиалгия, волчанка или даже рассеянный склероз. Поскольку доктор Нартель был бессилен помочь, она решила обратиться к другому специалисту – доктору Мейзону.

Доктор Мейзон сделал более широкий спектр анализов, чем все врачи, которые лечили Стефани до сих пор. У него была лаборатория, которая располагала гораздо большими возможностями. Один из результатов анализов на Babesia и Bartonella оказался положительным, но это неудивительно, если вспомнить, сколько разных бактерий и паразитов могут обитать в человеке, но он не замечает никаких симптомов. Впрочем, Стефани не знала, что Babesia и Bartonella безвредны и не имеют никакого отношения к ее заболеванию центральной нервной системы. Но она расслабилась, потому что чувствовала себя в опытных руках.

Поэтому когда доктор Мейзон сказал: «Нам нужен курс внутривенного введения антибиотиков. Он займет один-три месяца. На этот раз мы попробуем лекарства посерьезнее», Стефани охотно согласилась.

После более сильных и гораздо более агрессивных антибиотиков у нее возникли такие боли и мучения, о которых она не могла даже помышлять. Окрепший вирус жадно набросился на антибиотики, как огонь – на сухое дерево.

Через два месяца терапии более агрессивными антибиотиками, усталость, боли в суставах, туман в голове и провалы в памяти стали настолько серьезными, что ей пришлось уйти с работы. Теперь у нее возникла невралгия, а спазмы сотрясали все тело. Она не могла как следует позаботиться о детях, потому что большую часть времени проводила в постели.