Взгляд во вне. 13-й аспект понимания

Если вы хотите подчеркнуть то, о чем говорите и пишете, то выделяете данный информационный фрагмент каким-либо образом, интонацией, громкостью, подчеркнуто другим цветом, толщиной шрифта и т. п. Если весь текст, который вы пишете, или предложения, что вы используете, будут написаны или высказаны подчеркнуто, жирным шрифтом, акцентированно громко и т. п., то переход на «обычный» шрифт письма и «обычный» тон разговора будет восприниматься вами как нечто «подчеркнутое». Концентрация внимания на чем-либо не обязательно связана с матричными алгоритмами выделения нечто в качестве «значительного», но связана с выделением «необычного или меньшего из преимущественно целого», выдержанного в стилистике однородности – большего.

В данном случае «однородно-меньшее» сопрягается в акте вашего восприятия с нечто «подчеркнутым», тогда как «однородно-большее» с нечто обыденным и не таким важным за счет акта «подчеркивания», а не в связи с тем, что есть на самом деле понятия «важные» и таковыми не являющиеся.

Существует относительность акта восприятия в рамках сопоставления нечто позитивного-негативного, большего-меньшего и т. п., но все же в рамках одного и того же.

Понимание не есть то, о чем говорится или что поясняется. Объяснение или интерпретация знаковой составляющей не дотягивают до состояния акта самого понимания как такового. Например, процесс умозаключения с точки зрения современных достижений когнитивных нейронаук говорит нам о том, что когнитивные (познавательные) процессы речи, научения, зрения используют концептуальные умозаключения[65], которые связаны с наблюдением.

Идет процесс объяснения или «углубления» в нечто, в информационный пласт, в наслоение информационных пластов, но не в акт понимания. Мы читаем, уясняем и т. п., однако вопрос в том, как и каким образом понимание достигает своего воплощения? Понимание посредством объяснения недостижимо, оно лишь переключает в комбинационных формах известный набор матричных схем (логических, семантических, физических, языковых, культурных и т. п.), варьируя информационные составляющие матричных схем восприятия окружающего мира.

Так, прочитав книгу по нейрофизиологии, мы говорим о том, что многое поняли, на самом же деле не поняли ничего «нового» в отношении того, что было лишь перефразировано с «инаковой» информационно-дополнительной, информационно-количественной составляющей, выразившейся в итоге в акте удовлетворения, который воспринимается как нечто или «чувство знания».

Нас не устраивает формат пояснения как процесс по достижению какого-либо знания.

«Ощущение или чувство понимания или знания» наталкивается на «противоречие», которое, по сути, ставится в качестве «барьера» по отношению к тому, что мы пытаемся донести (объяснить).

Вопрос: что дает нам ощущение того, что мы нечто понимаем?

Акт «использования» в данном случае нацелен на понимание, однако ощущение неудовлетворенности данным использованием предполагает поиск нечто, которое бы удовлетворяло критериям акта нашего понимания самого акта понимания. Поименованное понимание есть не то, что все хотят выразить или за что принимают, в итоге «примешивая» к пониманию акт использования данности. Увеличение количественного акта информационных знаков дает ощущение взаимодействия сложности, количества затраченного времени по достижению определённого результата, который нас удовлетворяет, заставляя смириться и принять тот факт, что усилие такого рода должно заканчиваться удовлетворением, которое элиминирует телеологическую составляющую актов дальнейшего исследования по отношению к нечто уже достигнутому, не задумываясь над тем, что сложность может вести в тупик или же вращаться по кругу событий, наполненных сложностью выражения количественных составляющих акта восприятия, которые инвариантно награждаются и достигают акта удовлетворения, то есть завуалированного знания по поводу эффекта понимания.