Взгляд Волка (СИ)

- Вымесок у нас ты, - усмехнулся Волк и презрительно сплюнул кровавую слюну. – Ты спал с ней! Ты блуд чинил в собственном доме! Вот этими бы руками удавил тебя, как окаёма последнего! – он вытянул перед собой руки и затряс ими, сжимая в кулаки.

Ещё один удар увесистого кулака отца обрушился на его грудь. Волк упал на колени.

- То-то же! На отца поднялся, перечить удумал! Удавить бы тебя, проклятого, да руки марать не хочется! Чтобы ноги твоей в моём доме не было. Не сын ты мне более! - отец развернулся, намереваясь уйти, но Волк вдруг вскочил и кинулся ему на спину.

Двое дюжих мужчин, молодой и зрелый, сцепились будто звери. Удары сыпались без разбору, лица обоих превращались в кровавое месиво. Сейчас вторая натура их рода вырвалась наружу. Два волка в обличье людей сошлись в смертельной схватке. Подмяв отца под себя, Волк стал бить его головой о землю. Один удар, второй, третий… Он не видел, что отец, ставший врагом, уже перестал сопротивляться. Затылок поверженного недруга бился и бился о попавший камень.

- Нет! Нет! – женский истошный крик раздался за спиной Волка.

Это прибежала его мачеха. Отец, недавно овдовев, женился на молодой вдове из соседнего селения. И сейчас она была на сносях. Поддерживая рукой распухший живот, она кинулась к Волку и, ухватив его за изорванную пропитанную кровью рубаху стала оттаскивать от поверженного бездыханного мужа.

Волк поднялся, вытирая разбитое лицо окровавленным рукавом, невидящим безумным взглядом окинул тело отца, женщину, рыдающую у него на груди, и шатаясь, побрёл в сторону леса.

- Нефырь** проклятый, окаём! – неслось ему в след. – Убииил! Отца родного убил! Будь ты проклят! Проклят на веки веков! – кричала баба и выла. – Не знать тебе ни жизни, ни смерти! Упырём тебе быть! Будь проклят! Проклят! Проклят на веки вечные!

***

- И что же, точно это был волк? – Маша выжидательно смотрела на деда.

Он сидел напротив неё. Они ужинали.

- Да, прям, болтают только, - поморщившись, отмахнулся старик.

- Деда, но ведь я сама видела… - возразила девушка.

- Ага! Видела! Со страху девке ночью и не такое померещится! Это ж надо было дотумкать, - он постучал себя кулаком по лбу, - в темень переться пешком по тайге!

- А как быть? Машина же заглохла? Я бы замёрзла в ней. И тут идти-то всего два шага, – не уступала Мария.

- Заглохла, - старик, не нашёлся, что возразить внучке, подлил себе чаю и категорично добавил: - Нет у нас волков. Нет. Да я же тут каждую тропку знаю. Последнего волка убили, когда я шкетом был лет двенадцати.

- Деда… - девушка робко посмотрела ему в лицо, - ну, хорошо… Допустим, мне показалось… Но я слышала же, что у погибшего горло было перегрызено…

- Вот, что, девонька, не то ты слушаешь! – резко отрезал Иван Трофимыч. - На это полиция есть. Они разберутся! Вон, участковый уже рыщет, кстати, обещался завтра к нам зайти. Так что уйми свои фантазии, Мария!

- Дедуля, - она обняла дедушку, - ну, чего ты сердишься-то? Всё же обошлось.

- Ага, обошлось! Кабы не Леший, так валялась бы ты сейчас в овраге с переломанными ногами.

- Леший?! – удивилась девушка. – Что вот так прямо и леший?

- Ну… прозвище у него такое, - поморщился Трофимыч, отводя взгляд.

- А он местный? – осторожно спросила, напуская нарочито равнодушное выражение.

- Нет, лет десять как появился у нас. Бирюк бирюком… И лохматый, точно леший. Так-то он смирный мужик… Но всякое болтают…

- Болтают? – Мария уже не скрывала интереса. – А что?

- Хм, - Иван Трофимыч усмехнулся, глядя на внучку, - вот ведь любопытная! Ешь лучше!

- Я ем, ем. Так что болтают-то? – Маша чуть округлила глаза, стараясь скрыть своё любопытство, и отхлебнула остывший чай.

- Ну, говорят, будто он… ну, странный…

- Что значит – странный, дедуль?

- А ну тебя! –Трфимыч махнул рукой и вышел во двор.

Уклончивый ответ деда Машу не удовлетворил. Наоборот, ещё сильнее разжёг любопытство. Но она больше не решилась расспрашивать. Дед ведь кремень, хоть калёным железом жги, не скажет. Вон и про руку свою скрывает, а Маша ведь сразу поняла, что рука болит. Вчера заметила, что у него там рана. Нет же, упрямец! Не показывает.

Как Трофимыч ни пытался убедить внучку, что волков в окрестностях нет, это оказалось напрасным. Слухи один ужаснее другого поползли по району. Рыжего зверя с красными глазами видели всё чаще. Нет, он больше не нападал, только иногда выскакивал на дорогу и, напугав до полусмерти проезжавших, скрывался в лесу. Несколько раз по ночам Мария слышала вой. Он напоминал ей тот же, что она слышала тогда, в избушке Георгия.

Георгий…Леший… С того дня, когда привёз её в Демьяновку, они виделись всего один раз – он пригнал её авто. Сухо поздоровался и ушёл. Интересно, почему он её избегает? Мария до сих пор помнит вкус его поцелуя. И каждый раз эти воспоминания заставляют сжиматься горячую пружинку между бёдрами, девушка загорается и краснеет от одной мысли о том, что тогда могло бы у них произойти. Почему он оттолкнул её? Она о сих пор не может отделаться от чувства, что он словно испугался чего-то, будто боялся навредить ей.