Взгляд Волка (СИ)

Его глаза потемнели, зеленоватые отблески заплясали в их глубине. Маша напряглась, затрепетала от его взгляда, щёки вмиг заалели жаром. Георгий сначала прижал её ладонь к своей щеке, а потом поднёс к губам и поцеловал. Затем, словно в медленном танце, одна его рука скользнула вдоль её позвоночника, а пальцами второй он охватил её затылок. Нет, в этих его движениях не было ни капли принуждения! Однако Маша покорилась ему. И когда он с жадностью прильнул к её губам, она поняла, что это самое прекрасное, что ей дано чувствовать в жизни - его поцелуй.

Он целовал нежно, поддразнивал, проводя языком по её губам, а потом вновь раздвигал их и нырял между ними, заставляя Машу трепетать от сладкой муки. Как обычно её сводил с ума контраст между жёсткой щетиной его бороды и тёплыми мягкими губами. Это было для неё проявлением его самого – он таким и был жёстким и нежным одновременно, сильным, способным защитить, но и ранимым, тоже нуждающимся в защите.

Она наслаждалась этой его неторопливой игрой, в которой он словно пробовал её на вкус. И где-то в самой глубине своего сознания Маша понимала, что каждый раз он открывает её по-новому, так же, как и она его, в знакомых, полюбившихся нюансах возникают новые нотки, приводящие всё к новым, неизведанным ранее сторонам наслаждения. Вот он опять изменил тактику: слегка прикусил её нижнюю губу, отпустил и вновь прикусил, заставляя девушку сходить с ума от тончайшей грани удовольствия и лёгкой боли. Маше казалось, что она будто переливается в любимого вся без остатка.

С губ Георгия сорвался то ли вздох, то ли стон, но он сам снова и снова продлял эту игру. И вот тонкие руки любимой взлетели ему на шею, обняв его, Маша ответила на поцелуй, её губы стали требовательными, отчаянно умоляя о большем, и он всем телом ощутил её настоящий голод по нему. В это мгновение он приглушённо застонал и подхватил на руки. В два шага опустил на кровать, склонился лицом к её ногам и прижался губами сначала к одной, потом к другой ступне. Маленькие пальцы Маши утонули в его бороде.

- Сумасшедший! – засмеялась девушка, её глаза сверкали, как два изумруда, пронизанные лучами солнца.

С лукавой улыбкой он продолжает осыпать поцелуями маленькие пальцы, время от времени посасывая каждый, то и дело проскальзывая кончиком языка вверх по взъёму. У Маши это вызывает противоречивые ощущения – она чувствует, как всю её точно заполняет свежий мёд, сладостью разливаясь внутри её существа, и она тает, тонет в этой ароматной сладости от его поцелуев и нежных прикосновений настойчивых пальцев. Но вскоре мёд нагревается, и где-то внутри, внизу живота закипает, превращаясь в вулкан. Маша стонет и сжимает пальцы ног, дёргает бороду любимого, словно хочет врасти в неё.

- Георгий… - выдыхает со стоном.

Он поднимает на неё глаза и окатывает искрящимся взглядом. И это всё больше распаляет медовый вулкан внутри, Маша дрожит и молит о чём-то, сама не осознавая своих слов.

Вдруг он решительно разводит её колени, удерживая их, склоняет голову между Машиных ног. Целует сначала внутреннюю сторону бёдер, заставляя девушку выгибаться, а потом его губы устремляются всё выше и выше, пока не достигают самой заветной цели. Едва его язык оказывается во влажном нежном пространстве, устремляясь навстречу медовому вулкану, и задевает самую чувствительную точку, как Маша с криком проваливается в небытие.

***

Она опять шла по заснеженной дороге, ведущей от деревни к сторожке. Снежинки, точно перья какой-то сказочной белой птицы, кружились медленно, танцуя свой чарующий танец. Казалось, они даже на секунду другую зависали в воздухе. Вытянув руку в варежке ладонью вверх, Маша всмотрелась в хрупкую красоту резного чуда, сотворённого холодом, и подивилась затейливости снежного узора. Когда-то в детстве она верила, что Снежная Королева существует, и где-то далеко, укрывшись от мира за стенами своего ледяного замка, она вяжет снежинки из ледяных нитей застывшего дождя, а потом велит северному ветру разбрасывать их по всему свету. Наверное, так и было – не может такая красота возникнуть сама по себе, без чьего бы то ни было замысла.

- Конечно, как и весь мир вокруг, - кто-то ответил на её мысли.

Оглянувшись, Маша увидела пожилого мужчину, вернее сказать, старика. Окладистая седая борода, длинные совершенно седые волосы, спускавшиеся на плечи и живые, не по годам ясные и лучистые тёмно-карие глаза. Его взгляд показался ей знакомым.

- Гадаешь, кто я? – он по-доброму усмехнулся. – Не старайся – не вспомнишь. Мы с тобой не встречались. Скажи лучше, любишь его?

- Кого? – удивилась Маша.

- Георгия, конечно, отца твоего сына, - с улыбкой пояснил старик.

- А у меня… - она хотело было сказать, что у неё нет детей и вдруг вспомнила о своей беременности.

- Не сомневайся – сын у вас будет.

- Кто вы? Откуда знаете? – Маша шагнула к нему, словно желая дотронуться.

- Стой, - он вытянул руку в повелительном жесте. – Тебе не стоит близко подходить ко мне. Но не пугайся! Я Влас Петрович, дед твоего Георгия.

- Но ведь вы умерли?! – удивилась Маша, растерянно глядя на старца.