Взгляды

"9. Народная речь – питание поэзии". ("На том стою и я".).

В этом перечне взглядов Солженицына, которые составляют основу его философских принципов, дан также и перечень вопросов, которые разделяют его мировоззрение от марксизма.

Перед нами, таким образом, вырисовываются две концепции. С одной стороны, доктрина марксизма, которая, если говорить о российской почве, берет свое начало от Радищева, декабристов, Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова, народовольцев, "Земли и воли", "Черного передела", "Группы освобождения труда" – предшественников революционного марксизма в России.

С другой стороны, концепция Солженицына, которая берет свое начало от «пустынножителей», "духовных ратоборцев", раскольников, славянофилов, являющихся предшественниками идей Солженицына. Последний так же, как и славянофилы и народники, верит в особый путь развития России. Отрицает роль классовой борьбы и приемлемость для России демократии. Подчеркивает роль деревни как оплота отечественной традиции и выдающуюся роль православия в воспитании русского народа.

Отмечая близкие его взглядам нотки в статьях Чалмаева и других "смежных статьях" "Молодой гвардии", А.И. Солженицын резко критикует авторов этих статей за их стремление совместить русскую национальную идею с коммунизмом.

"Конечно, – пишет Солженицын, – идея эта была разряжена в коммунистический лоскутный наряд, то и дело авторы, повторяя коммунистическую присягу, лбом стучали перед идеологией, кровавую революцию прославляя как "красивое праздничное деяние" – и тем самым впадая в уничтожающее противоречие, ибо коммунистичность истребляет всякую национальную идею (как это и произошло на нашей земле), невозможно быть коммунистом и русским… надо выбирать". ("Бодался теленок с дубом").

Противоположную Солженицыну точку зрения изложил выдающийся русский историк-философ религиозно-православного направления Н. Бердяев, в своей книге "Истоки и смысл русского коммунизма".

"Большевизм, – говорил Бердяев, – гораздо более традиционен, чем это принято думать, он согласен со своеобразием русского исторического процесса. Произошла русификация и ориентализация марксизма.

…Но самый большой парадокс в судьбе России и русской революции в том, что либеральные идеи, идеи права, как и идеи социального реформизма, оказались в России утопическими. Большевизм же оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим, наиболее соответствующим ситуации, как она сложилась в России в 1917 году, и наиболее верным некоторым исконным русским традициям и русским исканиям универсальной социальной правды, понятой максималистически, и русским методам управления и властвования насилием. Это было определено всем ходом русской истории, но также и слабостью у нас творческих духовных сил. Коммунизм оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского народа…

…Русская революция универсальна по своим принципам, как и всякая большая революция (чего Солженицын не понимает), она свершилась под символикой интернационала, но она же и глубоко национальна, и национализируется все более и более по своим результатам… Только в России могла произойти коммунистическая революция. Русский коммунизм должен представляться людям запада коммунизмом азиатским… Самый интернационализм русской коммунистической революции – чисто русский, национальный".

Вся книга Н. Бердяева направлена против взглядов, которые отстаивает А.И. Солженицын. Бердяев доказывал, что именно в русском коммунизме нашла отражение идея великодержавности.

"Как это парадоксально ни звучит, – писал он, – но большевизм есть третье явление русской великодержавности, русского империализма: первым явлением было Московское царство, вторым явлением – Петровская империя. Большевизм – это сильное централизованное государство. Произошло соединение воли к социальной правде с волей к государственному могуществу, и вторая воля оказалась сильнее". (там же).

В журнале "Новый мир" No 4 за 1969 год была помещена статья А. Дементьева "О традиции и народности", направленная против великорусского национализма Чалмаева и других авторов "Молодой гвардии".

Говоря об этой статье А. Дементьева, А.И. Солженицын писал:

"Вот что нам угрожает. Не национальный дух в опасности, не природа наша, не душа, не нравственность, а марксизм-ленинизм в опасности, вот как пишет наш передовой журнал".

Солженицын не задумывается над тем, почему журналу "Молодая гвардия" в обстановке строжайшей цензуры удалось напечатать статьи Чалмаева и других смежных авторов, посвященные пропаганде идей великорусского национализма. Не понял он и другого.

"Но вот удивительно, – писал он, – из того мычания вырывались похвалы "святым праведникам, рожденным ожиданием чуда ласкового добра".

Не понял, хотя и писал там же, что "эти статья все же не зря обращали на себя много гнева с разных сторон".