Взгляни на птиц небесных

Элоди не знает, что я никогда не сдамся и не отступлю и буду снова убеждать ее бороться, до самой последней секунды, если понадобится. Обретя кого-то до такой степени ценного в этой жизни, просто немыслимо отдать его. Элоди раньше часто говорила, что нужно уметь смиряться и принимать все, как есть. Я не смогу! Только не тогда, когда касается ее! Я тебя не отпускаю, Элоди! И никогда не отпущу!

Прошло еще пять лет.

Валя Крамаева.

Вот, опять они целуются взасос, оставшись одни в сенном сарае. Вот как озабоченные подростки, в самом-то деле! Столько лет вместе, а все зажимаются по углам, как только думают, что их никто не видит! А потом отскакивают друг от друга и делают вид, словно делами занимаются. Ага, дорогие родители, у меня для вас зашибись какая новость: мне почти шестнадцать, и я знаю, какими «делами» занимаются наедине мужчина и женщина! Не то чтобы есть опыт, но спасибо одноклассникам и интернету в нелегком деле моего сексуального просвещения.

Кстати, хорошо еще, что папа не догадывается, а то он бы мне быстренько ограничил доступ.

– Валя-я-я! – ну вот, опять он меня нашел.

Я вижу, как мой младший брат Тимур идет к моему секретному наблюдательному пункту на дереве. Вот уж от кого нигде не спрячешься! Везде найдет! Шепелявит и «р» до сих пор не научился выговаривать! А самому уже четыре! Мама с папой смеются и говорят, что я в его возрасте такая же была! Ни за что не поверю!

Хотя, конечно, я его очень люблю. Понятно уже сейчас, что у такого смугленького красавчика отбоя от девчонок не будет! А как трудно он нам достался! Отец очень разозлился, когда узнал, что мама беременна. Тогда я не совсем поняла, но сейчас-то знаю. Он дико боялся, что беременность спровоцирует возвращение рака. Оказывается, гормоны и все такое могут это сделать. Все время, пока мама носила Тимку, отец был как взведенная пружина. На маме это никак не отражалось, но я помню, как работники на ферме боялись подойти к нему лишний раз.

Но все обошлось. И вот он – мой брат, ябеда и приставала, пытается вскарабкаться ко мне на дерево. А родители, как всегда, обжимаются в любую минуту так, словно им ночью времени не хватает!

Если честно, я даже не представляю, что когда-то выйду замуж. У меня-то и парня пока ни разу не было. Последнего, кто пытался меня поцеловать, папа напугал так, что он неделю заикался. Вот какая личная жизнь с таким-то отцом? Но если и выйду замуж, то хочу, чтобы было, как у родителей.

Чтобы и через десять лет целоваться по углам, и чтоб после этого глаза блестели, как у мамы. Чтобы мой муж смотрел на меня так же, как папа на маму. Так, словно, где бы они ни были, она – единственная женщина.

На меньшее я, наверное, и не соглашусь!

Х-м-м-м! Когда-то давно…

Люба.

– Шевелись, корова толстая! Не пойму, за что тебя Крамаев только нанял, ты же мне весь внешний вид в баре портишь! – вызверялся на меня новый владелец «Логова» Максим Федоров, редкая скотина и урод.

– Я не толстая, дурак, за такую, как я, Рубенс с Тицианом передрались бы!

– Что? Ты еще огрызаешься?

– А, знаешь, вот полюбишь такую, как ты говоришь, корову толстую и будешь на нее молиться всю жизнь!

– Чего? Ты бредишь?

– А ты спроси у братьев Крамаевых – бредила я или нет, когда им судьбу напророчила несколько лет назад…