«Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию

(Мф. 23, 37). Велик образ Иоанна, идущего на проповедь. Церковь поет ему:

«Божественный храм был еси Бога Жизнодавца, всех блаженне, Пророче и Предтече и проповедник, Живущаго имел еси в сердце»… [189]

Наступает великий момент, момент величайший и единственный в житии Иоанна, и новый шаг на пути искупления Спасителем нас крещение Его во Иордане. Вот подходит к Иоанну и Тот, о Ком он вещает, Тот, Кому он не счел себя достойным развязать ремень от сандалий, приходит, чтобы приять крещение, то есть, чтобы на Себя возложить бремя чужих грехов, ибо в Себе Он не имел греха.

«Видев Тя грядуща, Христе, к себе Предтеча, и крещение просяща, с трепетом возопи: что ми повелеваеши еже паче сил совершити, о Всесильный Господи, како рукою коснуся Тебе, рукою вся Содержащаго; Ты мя паче крести, раба Твоего»… [190]

Господь как бы говорит: «… приступи, крести тлению Неподлежащаго и мир от тли изымающаго»… [191]

В церковном, богослужебном сознании разговор Господа с Его Крестителем у берегов Иорданских, вкратце переданный св. евангелистом Матфеем, (3, 13–17), подробнее передается в стихирах на стиховне в день 7-го января, то есть на день Собора Предтечи:

«Яко виде Тя, Владыко, Иоанн Предтеча к нему грядуща, ужасен быв, яко благонравен раб со страхом вопияше: кое смирение Спасе, кая нищета, в нюже оделся еси богатством благости смирившагося человека».

«Гряди ко Мне, таинственно Совершающему спасительное, Предтечи противовещал еси, со страхом послужи, Спасе всяческих и не ужасайся. Сокрушеннаго бо Адама грехом обновляя, крещаюсь яко человек: естеством нескверный Иорданскими водами, в нихже видиши пришедша Мя».

«Солнце очищаемо, кто от земнородных виде, Иоанн противорече, и Одевающаго небо облаки обнажая всего, и источники и реки Содевающаго в воды входяща: дивлюся несказанному смотрению Твоему, Владыко, не отягчи раба Твоего страшными повелении»… [192]

Тут проявляется великое смирение Предтечево, и премудрое и спасительное изволение Господне. Этот разговор немного напоминает дивный диалог благовещенского канона и в смиренных возражениях Крестителя невольно вспоминается смиренное недоумение и возражения Богоматери.

Но Предтеча, от чрева матери познавший Бога, тогда еще взыгравыйся при посещении Слова, смиренно, но смело исповедует:

«…аще и от Марии еси Младенец, но вем Тя Бога Превечнаго, по земли ходиши, певаемый от Серафим»… [193] И соглашается он на совершение своею рукою великого таинства, чтобы «исполнить как подобает всякую правду» (Мф. 3, 1). Сходит Господь Спаситель в помутневшие от людских грехов воды Иордана, сходит и «преклоняет всех Преклонивший небеса»… [194]

И при звоне всех колоколов на утрене, в торжественном сиянии церковной славы несется по морозному январскому воздуху до самых горних обителей, где прославлен великий Пророк, несется величание:

«Величай, душе моя, иже в пророцех великаго Предтечу». [195] А затем Церковь хвалит и Самого Христа «дланию раба рукоположеннаго.» [196] И, о преславнаго чудесе!.. Совершается великое знамение, впервые человечеству открывается совершенно догмат Троичности Бога…