«Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию

Даже находящиеся вне Церкви нехристиане и инославные проникаются и умиляются величественностью нашей панихиды, и именно русской, а не какой-либо другой, пусть даже и православной, ибо как много дают человеческому сердцу наши русские обиходные напевы, так прекрасно гармонизированные. Да и все содержание этих служб особенно ярко выявляется во всей полноте и красоте именно в русском богослужебном обряде.

Сама подготовка христианина к смерти дает ответ на многие вопросы. Надо отметить громадную чуткость, художественность и знание души человеческой во всех этих песнопениях и обрядах. Творцы заупокойных песнопений, а особенно величайший св. Иоанн Дамаскин, отобразили в них эту смятенность и подавленность человеческого духа, отметив чисто физический страх, сожаление о манящей и оставляемой милой земле, содрогание при мысли о смерти, боль страха смерти. И с этими заглушенными рыданиями близких людей, этих «плачущих, болезнующих и чающих Христова утешения», с содроганием от прикосновения к мысли о смерти, соединили они величайшие по глубине философские мысли, раскрыли полноту церковного осознания смерти, жизни будущего века в прославленном теле.

Подготовка к смерти православного христианина совершающаяся в течение всей жизни, венчается предсмертными переживаниями. С момента рождения Церковь Православная заботливо охраняет весь путь христианина и перед смертью напутствует его с чисто материнской нежностью. В этих предсмертных напутственных песнопениях ясно звучит и тревожное настроение самого умирающего и его душевное томление перед неизвестностью. На одре лежит человек перед лицом смерти, стоящей тут же…

Различны настроения умирающего православного человека и современного, свободного, «культурного» человека. У последнего, прожившего в мирском и суетном плену безбожной культуры, позади жизнь, полная светлых надежд, больших и малых достижений и побед. Это страницы, исписанные чьей-то рукой, это ряд знаков препинания: много запятых, точек с запятой, много двоеточий, много загадочных и нерешенных вопросительных знаков, несколько восклицательных, еще больше недоговоренных полунамеков, многоточий, празднословия и пустоты, и вот наконец последняя точка. На память приходит когда-то случайно, неизвестно зачем сделанное добро, случайно, ибо веры в Того, в Чье Имя оно делается, в течение жизни не было и нет. Впереди что-то мрачное и пустое, неизвестное, о чем всю жизнь некогда было думать, что отгонялось ежедневными заботами, что было неинтересным и казалось так еще далеко. Впереди какая-то дыра в темное или «нечто», или «ничто»…

Совершенно иначе ощущается тайна смерти православным человеком. Позади сознание грехов, раскаяние в них, сознание себя неключимым рабом, живущим лишь по милости своего Господа, благодарность Ему за безконечные милости, за те яркие моменты, которыми освещалась жизнь, моменты, в которые все темные уголки становились светлыми и ясными. Это полянка средь темного леса, покрытая яркими цветами: белыми, красными, синими — разноцветными и освещенная ярким солнечным светом, таким, что вся душа, со всеми ее закоулками, просветилась на всю жизнь. Эти дни чистой, духовной радости, листья, омытые дождем слез покаяния, — не забудутся никогда…

Таково прошлое… Господи, прости!.. Впереди одна надежда на Божие милосердие, любовь и благость. Впереди вера в светлые, райские обители, пение ангельских ликов и сонаследие Христу.

И окинется взором все прошлое:

«Каплям подобно дождевым, злии и малии дни мои летним обхождением оскудевающе, помалу исчезают уже; Владычице, спаси мя…» [454]

Близка смерть, уже постепенно отмирают одна за другой части бренного, когда-то красивого тела!

«Устне мои молчат и язык не глаголет, но сердце вещает»… [455]

«Вси телеснии ныне органи праздни зрятся, иже прежде мало движими бяху»… [456]

«Яков (то есть каков) живот наш есть, цвет и дым и роса утренняя воистину. Приидите убо, узрим на гробех ясно, где доброта телесная, где юность, где суть очеса и зрак плотский»?.. [457]

Зрится перед покойным путь неизвестный, далекий, и от лица его Церковь вещает:

«В путь бо иду, имже никогдаже шествовах»… [458]

На заглушенные рыдания предстоящих близких Церковь тоже находит ответ:

«Почто мене рыдаете люте… смерть бо есть всем успокоение». [459]