Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

Двое дюжих сотрудников охраны, взяв зэка «В-10» под мышки, приподняли его с земли и зафиксировали в коленопреклоненной позиции.

– Зачем ты это сделал, Десятый??

Крутой блондин стоял в двух метрах от Анохина; рядом с ним замерли плотный коренастый «абверовец» и один из охранников. Дождь припустил еще сильнее, барабаня по плечам, густо шлепая по стриженой макушке, стекая ручьями по лицам и плечам…

– Молчишь? Мне обо всем доложили, – сказал после небольшой паузы блондин. – Ты типа такой «добренький», да? Не позволил одному зэку зарезать другого?.. Но ты забыл, Десятый, о двух вещах. Ты забыл о золотом правиле: «Умри ты сегодня, а я – завтра». А также о предупреждении, которое было сделано всем вам несколько дней назад.

Последние слова блондин произнес, находясь уже за спиной Анохина, которого удерживали на коленях крепкие руки сотрудников охраны.

– Оставьте его! – скомандовал светловолосый гигант. – Никуда он не денется!

Чужие руки тут же перестали давить ему на плечи. Спустя несколько секунд он услышал, как «блонд» взвел пистолет. Анохин захотел встать с коленей… но не смог. Как будто парализовало его всего… Странно, но он видел теперь затылком, знал, куда вот-вот войдет пуля… но все равно ничего не мог с собой поделать, да и не хотел.

Возле самого уха громко клацнул затвор.

Анохин чуть дернулся вперед – как бы по инерции, которую ему должна была сообщить пуля, угодившая в затылок. И тут же, чисто механически выравнивая центр тяжести, качнулся, подобно маятнику, назад.

Пистолет «блонда» на этот раз оказался незаряженным…

Дмитрий Абросимов, решивший ограничиться инсценировкой казни, велел охране вернуть Десятого в камеру, а сам отправился в медблок, чтобы переговорить с Глебовым.

– Ну что, осмотрели Пятого? – спросил он, войдя в помещение операционной.

Глебов, бросив на него не слишком дружелюбный взгляд, сказал:

– Да, осмотрел.

– И что? – глядя на него через притемненные линзы очков, спросил Абросимов.

– У него свернуты шейные позвонки. Что тут можно еще добавить?.

Глебов не пригласил его присесть, и они так и остались стоять посреди помещения, друг напротив друга.

– Прежде чем предать труп земле, не забудьте кое-что из него извлечь, – напомнил Абросимов-младший.

– Этим займется мой коллега. Он изымет трансплантант.

– Ну и борзый же мужик этот Морпех… За ним все ж таки не уследили…

Что-то дрогнуло в этот момент в лице Глебова, но он все же сумел взять себя в руки.

– Вы и его застрелили, Абросимов?

– Нет, я не стал его наказывать. Может быть, в следующий раз, если он решится на нечто подобное.

Несколько секунд они стояли молча, затем Глебов, у которого при одном только виде этого человека скулы сводило от ненависти, но одновременно в душу закрадывался страх, негромко сказал:

– Послушайте, Абросимов… Вот когда вы убивали того несчастного заключенного, ночью, на плацу, перед другими литерными… У вас что, не дрогнула рука, когда вы стреляли в безоружного и беззащитного человека?

Светловолосый гигант скривил губы в презрительной усмешке.

– Нет, не дрогнула. Да будет вам известно, Глебов, тот уркаган, которого я застрелил ради острастки остальным, шел в третью ходку и был осужден за убийство… – Помолчав немного, он сказал: – Ну а вы, значит, гуманист? У вас, Глебов, руки не дрожали, когда вы проводили свои эксперименты в одном из московских роддомов? Где специально для вас, нашего «вундеркинда» и кудесника, выгородили и оснастили отдельную операционную палату и куда свезли несколько младенцев, от которых несколькими днями ранее отказались породившие их женщины? У вас не дрогнула рука, когда вы взрезали нежную младенческую кожу своим лазерным скальпелем?.

– Это неправда! – вспыхнул Глебов. – Кое-кто хотел, чтобы я это сделал, но у вас… у них ничего не вышло!

– Ну да, конечно, – хмыкнув, сказал Дмитрий Абросимов. – Но люди-то все равно погибли! Именно по вашей, кстати, вине…

Глебову хотелось наброситься на этого светловолосого ублюдка с кулаками – и будь что будет! – но он, как это было уже с ним прежде, сдержался – на самом краю.

«Держи себя в руках! – сказал себе Игорь Валентинович. – У тебя появился шанс… Да, пусть призрачный, но шанс кое-что поправить в своей жизни. Сохраняй холодную голову и думай о том, как помочь другому, а значит – и самому себе…»

– У нас образовалась еще одна вакансия. – Абросимов задумчиво потеребил рукой, затянутой в перчатку, свой массивный подбородок. – Вот что, Игорь Валентинович… Копии документов на последний этап в «девятку» все еще у вас?

– Да, у меня, – почувствовав, как у него екнуло сердце, сказал доктор. – Подобрать кого-то вместо Пятого?

– Не сочтите за труд, – кивнул Абросимов. – Передадите его данные моему помощнику; он договорится с хозяевами «девятки». И нужного человечка тут же доставят в наш сектор…

Прежде чем покинуть помещение медблока, Дмитрий Абросимов сказал:

– Ближайшие двое суток меня не будет, есть другие дела. Будьте паинькой, Глебов! Не забывайте, что вы у нас плотно сидите на крючке.

Глава 20 ГДЕ НАМ, ДУРАКАМ, ЧАЙ ПИТЬ