Взять измором или наказать сказочника (СИ)

Мне было интересно сколько понадобится времени, чтобы та или иная телка оказалась подо мной, надо мной или передо мной. Я был гребаным кукловодом, что игрался с куклами.

Но, будем откровенны, о какой любви говорить, если девушка через три дня стояла перед тобой на коленях? В частности, когда она совершенно случайным образом узнала, что мой отец тот самый Виктор Морозов. Защитник сборной России по хоккею. Конечно, милая, это абсолютная «случайность»! Будто в нашем захолустье еще были люди, которые об этом не знали.

В запасе у меня был час на то чтобы заехать домой, переодеться и отправиться грызть гранит науки, а грыз я его так себе. И сегодня, в который раз, в этом убедился:

— Что ж с вами делать-то, Морозов? — поправляя свои тонкие очки за которыми прятались уставшие глаза, произнесла Наталья Андреевна Весслакова. Та самая гремучая змеюка, что не аттестовывала малую. И вспомнится же…

— Наталья Андреевна, — понизил голос на тон, будто говорил о чем-то интимном, отчего грымза зарделась и поерзала, — давайте договоримся, — подмигнул.

Женщина возрастом моей матери сглотнула, но затем ее брови сурово свелись к переносице, тем самым демонстрируя недовольство. Мной? Самой собой?

— А я конспекты все принес, — показал тетрадь. Конспекты, к слову, действительно мои.

На доску почета меня, шалопая, безусловно, не повесят. Но к хоккеистам относились с особым пониманием. Частые разъезды и упорные тренировки уж точно не способствовали тому, чтобы вечером засиживаться в библиотеке и строчить рефераты, упаси господь!

— Идите уже, Морозов, идите, — быстро пролистав тот самый конспект, что я впопыхах списывал у местной зубрилы часом ранее, отправила меня восвояси Весслакова, — все равно маркетологом вам не быть.

— А я и не стремлюсь, — хмыкнул, блеснул белыми зубами напоследок и потопал из преисподней на выход.

Все произошло за несколько секунд.

Маленький вихрь ворвался стремительно, неожиданно, как стихийное бедствие, едва ли не срывая несчастную дверь с петель. Все, что я успел заметить до того, как оно с силой врезалось мне в грудь, это большие карие глаза полные надежды.

Даже из меня здорового спортсмена это выбило весь дух. Это хрупкое создание оказалось на редкость сильным, что заставило меня пошатнуться.

— Прости, — прошептала, резко отступая и тотчас же начиная заваливаться назад.

Две секунды и она в моих надежных руках. И снова тихое:

— Спасибо.

Знакомый запах выпечки и ромашки ударил в нос и я будто перенесся во времени, оказываясь в небольшой кухоньке с ароматными пирожками и уютным уголком. Мысли летели так быстро, что я едва ли успел ухватиться за одну. Цветочек.

Опустил голову вниз. И, действительно, Варя смотрела на меня, прикусив те самые сладкие губки.

— Малая, — улыбнулся ей, а она дернулась, словно только что поняла, кто перед ней стоял.

Внезапно мне захотелось немного с ней поболтать. Узнать как дела и висит ли полка нерадивой соседки, но время и место не располагало к подобным беседам. И тем было лучше… Такие желания, по обыкновению, были мне несвойственны.

— Цветкова! — прогремело позади нас. — Кто дал вам право врываться в кабинет? Вы чуть не сбили юношу!

В её тоне было столько пренебрежения, сколько не мог себе позволить преподаватель Вуза. Со мной она была куда ласковее. Девушка сморщила носик и закатила глаза, будто подобное слышала тысячу раз.

— Простите, Наталья Андреевна, — прозвучало из её уст так просто, как предложить выпить чаю, к примеру.

— Все в порядке, — поспешил прийти я Цветочку на помощь.

Она смерила нас таким взглядом, что мы должны были уже исчезнуть с лица земли, а после, фыркнув, небрежно махнула рукой и выплюнула:

— Проходите.

Опустив голову, Варя вытащила свою руку из моего захвата и поспешно прошествовала на свое место.

Прежде чем закрыть дверь с той стороны, я еще раз на нее взглянул, а она в свою очередь на меня. Показав Малой два больших пальца вверх, я послал ей воздушный поцелуй, и, наконец-то, закрыл дверь в змеиное гнездо.

Она несомненно была милой девахой, а еще симпатичной. В каком-то роде она меня привлекала. Впрочем, не в каком-то, а в том самом… Горизонтальном, разумеется. Однако, было в ней что-то что меня настораживало. Возможно, её чрезмерная настойчивость.

Тогда, на кухне, я понял, что если пересплю, случится неизбежное. Мне суждено было пропасть и поддаться соблазну, потерять контроль и раствориться в том чувственном танце, но не стал этого делать. Мой мозг учуяв опасность, подал сигнал нижнему Морозову и было принято срочное решение: «сваливать!». Отношения — не для меня. Я слишком счастлив, дабы заводить себе девушку.

Всякие подружани бывали у меня, а кисейных барышень и подавно, пруд в пруду. Но ни одна из них не волновала меня. Мне было все равно будут ли обо мне плакать или, напротив, забудут в тот же час. А малая не забудет. Почему мне было не все равно? Я не хотел искать ответ на этот вопрос, однако отчего-то по пути на тренировку открыл прочитанные смс, но так и оставшиеся без ответа.