Взять измором или наказать сказочника

— Это не мой жених… Ты все не так понял, — неуверенно тоненьким голоском мямлила малая, то и дело зыркая на меня, а потом психанула. — Ну что ты стоишь! Илья, скажи уже что-нибудь!

— Кхм, — откашлялся и протянул руку, — Илья!

Мужик по отцовски прищурился, просканировав меня взглядом, после покивал сам себе головой и изрек:

— Андрей Александрович. Будем знакомы!

— Варька, вы где с отцом запропастились? — вышла из кухни женщина поразительно похожая на Варю. Словно под копирку, только старше.

— Ой, — оступилась она, увидев меня. — Варюша, у нас гости? А чего ж ты не сказала, я бы на стол накрыла, — начала было тарахтеть женщина.

— Мам, гости, — с особой интонацией проскрежетала, — уже уходят.

— Варвара! Что за хамство?! Юноша, вы спешите? Не хотите чая?

— Знаете, — обаятельно улыбнулся, — не откажусь! Простите, как вас…

— Ох, голова пустая, Ольга Николаевна, — протянула руку, которую я тотчас же поцеловал.

— Ну, что ж, тогда милости прошу к нашему шалашу! — хлопнул в ладоши Саныч и потопал на кухню.

— Ты что творишь? — прошипела Цветкова, как только я намылился вслед за Ольгой Николаевной.

— Знакомлюсь с родителями, — ухмыльнулся, подмигнул и пихнул букет в руки.

Глава 16

Варя

Это неслыханная наглость! Морозов сидел на моей кухне, лыбился во все белые тридцать два и отвешивал льстивые комплименты моей маме. А та и рада, лапшу на уши сгребать! Щеки разрумянились, глазки заблестели, что-то про помидорчики лепетала, а сама мне многозначительные взгляды кидала, мол: «какого красавца отхватила! Молодец, Варька!»

Один папка у меня кремень! Не повелся на сказки пройдохи и с подозрением и недоверием косился на юношу.

— А чем вы увлекаетесь, Илья? — вдруг спросил папа, между тем закатывая очередную банку.

Мы же с мамой их стерилизовали, помидорчиками и огурчиками пичкали и молились, дабы те поскорее закончились.

Это ж надо было два ящика припереть! На пол Китая что ли закрывали? Глаголили, мол, зима-зимушка суровая грядет, вдруг чего… Действительно! Снегом по самый третий этаж завалит и выйти нельзя будет!

Зла моего не хватало! Но раз уж приперли, то делать нечего… Отвертеться не получилось, и сегодня я была завербована банками-склянками до самого вечера! А еще этот упырь пришаландался, когда не ждали… Глаза только мозолил и раздражал до скрежета зубов. Прощение он, видите ли, просил! Бусурманин проклятый!

— Я хоккеист. Играю за «Волков», — уплетая за обе щеки мамин пирог, произнес, — может, слышали?

— Отчего ж не слышали! — подал голос папка. — Слышали и про такое. Это вы-то в прошлом году кубок взяли?

И тут собака сутулая угодил! Раз уж папка в беседу вмешался, то смог этот хмырь заинтересовать. А это не так-то просто, учитывая, что каждый «городской» был для Андрея Александровича пижонистым дурнем.

— Да, мы! — гордо выпятил грудь, а я закатила глаза. — Я капитан команды.

— В этом году тоже порадуете фанатов?

— Как знать, — задумчиво ответил, отпивая чай. — Хотелось бы, конечно.

— А с машинами как? Дружишь?

Этого-то я и боялась! Если Морозов сейчас ляпнет, что и в этом кумекает, то Саныч вовек не забудет! И буду потом слушать, что, дескать, Петьку проворонила, а теперь еще и этого индюка напыщенного.

— Дружу, — уверенно заявил этот Илья.

— Это хорошо, — мельком бросил взгляд на меня отец. — Мужик-то он, какой должен быть, чтоб руки откуда надо росли, чтоб хозяйственный, чтоб в дом все тащил, а не из дома! Да, Варька?

— Да, — процедила, с неким остервенением запихивая помидор в банку, отчего тот не выдержал и шмякнулся у меня в ладони, растекаясь по руке.

— Варь, ну ты чего? — возмутилась Ольга Николаевна. — Устала? — на мой кивок, женщина тепло улыбнулась. — Иди передохни малеха, а то совсем заморилась. С самого утреца мучаем ребенка.

— А давайте, я вам помогу? — вызвался доброволец.

Неприличный гогот уже рвался наружу, однако, прикрыв рот рукой, сдержала его. Етитская богомышь! Земля что ль остановилась?! Этот-то и банки с помидорками да огурчиками? Но прежде чем земля остановилась, Морозов оперативно занял мое место и принялся, как профессионал, запихивать помидоры в банки, при этом не забывая про укроп, чесночек и лавровый лист.

— Мы с бабулей каждое лето маялись, — на вопросительные и ошеломленные наши взгляды, ответил Илья.

С Морозовым мы менялись до того момента, пока все помидоры добросовестно не были закатаны, а солнце не село за горизонт. Тогда и родители, уставшие, но довольные принялись собираться домой.

— Может, останетесь, мам? — жалостливо проскулила, подавая пакет, что Морозов тотчас же положил в багажник. В общем-то, у нас с ним получился неплохой тандем. Мы, похоже, сработались. Мама же это приняла не иначе, как «притерлись». Однако, уж если и рассматривать это в формате любовных отношений, то тут уж скорее «стерпится-слюбится».

— Варюша, не можем мы! Завтра на работу, а с самого утра переться не охота! Да и потом, куры не вскормленные, собака.