Взять своё (СИ)

— …, — от охватившего возбуждения гнома едва не трясло; это отощавшая птица была для нее и ее сына настоящим спасением. — …

Терпуга, а это был судя по небольшому хохолку, самец, сделал несколько неуверенных шагов по насту. Лапки с ноготками после долгого оцепенения с трудом его слушались.

— А-а-а! — все-таки она не сдержалась и издала победный вопль, когда, заинтересовавшийся рассыпанными ягодами, самец зацепил тоненькую удавку. — Попался! — от громкого крика, эхом отразившегося от каменных скал, терпуга со всей силы дернулся; помогая себе крыльями, птица рвалась в высоту, затягивая удавку все сильнее и сильнее. — …

В четыре прыжка гнома подскочила к ней и резким ударом перерезала горло. Тут же она, быстро оглянувшись по сторонам, вцепилась в пышущую паром шею птицы. Горячая тяжелая кровь, проваливаясь в сжимавшийся в спазмах пустой желудок, мгновенно взбодрила ее.

— Первая добыча, — довольно проговорила она, чуть не мурлыкая от радости. — А теперь… надо быстро ее разделать. Не то прихватить тушку.

Птица, конечно, отощала за время, проведенное под снегом, но мяса в ней явно было достаточно, чтобы они с сыном протянули еще несколько дней. А потом глядишь и потеплеет. Все эти мысли она удовлетворенно прокручивала в голове, пока разделывала тушку птицы.

— Хм…, — крошечное черное лезвие в ее руках, легко разрезавшее кожу вместе с перьями, казалось очень хрупким, но другого у нее просто не было. — И взять-то негде, — в клане вообще с черными железом было плохо (все уходило на продажу), а уж ей, полукровке, вообще надеяться не стоило. — …

Позднее, с этими же мыслями гнома уже добралась до сторожевой башни, где к своему удивлению и наткнулась на плачущего сына. Ее кроха, укутанный в латанный — перелатанный тулупчик из драной овчины, год назад выменянный ее мужем у какого-то заезжего торговца, примостился у глубокой выемке в каменной кладке и тихо плакал.

— Что случилось? Опять спрятался? — вихрем налетела она на сына, ласково приговаривая при этом. — Кто обидел моего кроху? Ну? Кто? — гнома грозно прикрикнула куда-то в сторону, словно пытаясь кого-то наказать; после этого мальчик обычно начинал улыбаться, что произошло и сейчас. — Сейчас мы их всех отругаем! Накажем всех, кто обидел моего мальчика. А моему крохе, сейчас я что-то расскажу… Ну-ка посмотри на меня! — красное от мороза, заплаканное лицо мальчишки, с ожиданием уставилось на нее. — А расскажу я тебе страшную легеды, очень страшную…, — тот мгновенно забыл о слезах. — Про Ледяного Владыку гномов, перед которым трепетали и подгорный народ, и люди, и далекие эльфы и даже дварфы-великаны…

Успокоившийся малыш с легкостью дал себя увести в город клана, в одну из многочисленных каморок нижнего уровня, где обитали такие же, как и она — полукровки, да и сборщики грибов.

— … А враги устрашались лишь одного облика его! И едва завидев серую от пепла породивших его вулканов фигуру Ледяного Владыки, они устремлялись прочь. Он же, смотря на все это своими красными от налившей крови глазами, лишь хрипло хохотал, призывая проклятья на головы своих врагов…

И долго потом еще лился в полутьме каморки ее грустный голос, рассказывающий древнюю легенду о грозном Ледяном Владыке гномов — порождении промерзлых горных вершин и раскаленных подземных вулканов.

Отступление 15

Северные предгорья Турианского горного массива. Земля клана Черного топора.

Деревянная дверь, ведущая кладовую, с такой силой хлопнула, что с косяка посыпалась каменная крошка. А из темного нутра пещеры вырвалась коренастая фигура в доспехах глубокого серого цвета, тащившая пару горбатых мешков, и припустила дальше по извилистому тоннелю.

Поворот! Потом наверх! У-у-у-у, башка все равно раскалывается! Потом еще поворот! Проклятье мешок чуть не свалился! Вот же дерьмо, похоже лишнего навалил припасов! Колин резко остановился, задев плечом стену, и начал вновь закидывать оба мешка на спину…

— Черт, черт, черт! — бесился он от того, что с каждой его новой заминкой времени остается все меньше и меньше. — Да, держись ты! — наконец, ему все же удалось пристроить за спиной оба мешка так, что их не кидало из стороны в сторону при беге. — … Теперь лишь бы успеть, лишь бы успеть…

Дальше лишь прямой тоннель. Из-за тяжелого груза за спиной глаз а уткнулись в пол, отполированные за десятки веков сотнями и сотнями гномьих торбазов и просто босыми ногами. Кровь с силой била по его вискам, словно часы, отсчитывающие оставшиеся в жизни секунды.

— А-а! — вот он с ревом долбит сапогом по одной из створок входных ворот в город и вырывается наружу, где тут же погружается в самый настоящий Ад! -…

Впереди что-то горело. Сильное пламя с треском пожирало дерево, выкидывая в морозное небо клубы дыма и наполняя воздух горечью. Отовсюду раздавались громкие крики — и яростные, и подбадривающие, и стонущие, умирающие…

Почти все пространство до сторожевой стены с башнями было черным от сажи. То там то здесь прямо на грязном снегу лежали стонущие гномы и люди. Кровь тех, кого еще не успели перевязать, багровыми каплями стекала вниз.