Взять своё (СИ)

Позже, когда ему кутавшемуся в пропахший конским потом одеяло-плащ, все же удалось прибиться к таким же как и он бродягам, Роланд решил поменять свои планы. По рассказам его попутчиков, десятка крестьян из одного селения и пару — тройки стражников из небольшого городка, его катафракты все же смогли прорваться через лагерь шаморцев и исчезли где-то в южных лесах. Столица же должна вот-вот пасть. Над ней уже вторые сутки поднимались густые черные дымы. Словом, пробиваться в город теперь уже бессмысленно, а искать скрывающуюся в непроходимых чащах кавалерию тоже вряд ли стоит…

Направиться же он решил в другую сторону. Его случайные попутчики на привале, почти всю ночь, уговаривали Роланда пойти с ними, в сторону гор. Именно там, на старинных землях гномов, рассказывали они правит милостивый и могущественный правитель, который принимает всех сирых и убогих. Эти отчаявшиеся люди, потерявшие своих близких, друзей, нажитый скарб, с горящими глазами говорили о древней крепости с теплыми и просторными домами, где каждому достается по большой миске горячей густой похлебке с добрым куском мяса. Перебивая друг друга, они говорили и говорили о могущественных силах, что хранили всех жителей этой крепости; о справедливости его хозяев и т. д.

«Они говорят о землях клана Черного топора… Об этом странном гноме, о владыке Колине, — размышлял пока еще король. — А там меня ведь враги точно не ждут… Там можно было бы переждать некоторое время и и попробовать гонцами связаться с верными людьми. Да и дядя Крегвул знает, что делать. Мы с ним уже говорил об этом… Решено, надо идти с ними, а там…».

… И вот уже примерно полтора десятка человек охотничьими тропами пробирались вдоль старинного торгового тракта на север, старательно обходя небольшие городки с шаморскими стягами на высоких башнях, и селениями.

Отступление 23

Север Ольстера. Селение у старинного торгового тракта

Когда-то большое, многолюдное и богатое селение, сейчас уже давно покинутое своими жителями, стало приютом для нескольких сотен обезумевших от холода, голода, и главное, страха бессмертных. Эти оглушенные, обмороженные и обгоревшие, с диким ужасом в глазах, солдаты несколько суток пробирались к селению, оглядываясь на каждый шорох и треск деревьев. В едва стоявшие развалюхи они набивались как селедки, забивая окна и двери вырванными бревнами и досками.

… Около одного из домов с обгоревшей крышей возле горящего костра сидел человек, кутавшийся в рваный плащ. Сквозь дыры в его тряпье угадывался закопченный метал доспеха.

— Дров почти не осталось, — прошептал искусанный в кровь губами Квин, сотник алой тысячи, урожденный бель Баллор с испугом поворачиваясь к опустошенному дровнику. — Нет… Еще много, — с облечением выдохнул он. — На всю ночь должно хватить.

Время от времени, услышав какой-то шорох, он вздрагивал всем телом и начинал вглядываться в окружавшую его темень. В первое время он еще пытался хвататься за рукоять меча, но потом перестал…

«Кого я обманываю? — неподвижным взглядом Квин смотрел на пляшущее пламя, которое создавало хотя бы какую-то иллюзию защиты. — Кого? Вряд ли добрый шаморский клинок меня защитит от того, что караулит нас в лесу… Да… Остальные это поняли гораздо раньше, чем я».

Он оторвал взгляд от костра и посмотрел в стоявший рядом дом, где забаррикадировался один из отрядов бессмертных. Никто из них не посмел пойти вместе с ним в ночной караул. Глодавший их ужас оказался гораздо сильнее, чем плети легионного экзекутора или гнев их командира.

«Похоже, в эту ночь лишь я один в карауле, — насколько он знал, в других, укрывшихся в селении отрядах, было точно также. — Хотя толку от меня… Если оно вновь решится напасть, то…».

Подкинув в костер еще одно полено, Квин прислонился к стене. Обдававшее его жаркое пламя костра быстро окутало его, погружая в тревожную дрему… В ней он, как все последние дни, вновь увидел Его! Это было существо, непохожее на человека. С красными сверкающими глазами, серой, почти белой кожей, хриплым рычанием вместо голоса… Оно, как и всегда, начало приближаться к нему, изрыгая рык и хрип. Квин прекрасно видел его шевелящие губы, призывающие демонов; налитые кровь глаза, без единого намека на белки; острые словно клыки дикого зверя зубы… Оно делает шаг за шагом, становясь все ближе и ближе к нему… И вот призываемые демоны подхватывают Квина, его людей, сражающихся гномов и с силой швыряют их о выступающие каменные зубцы стены, ломая конечности. Тут же громкий грохот сотрясает воздух, и соседние скалы раскалываются словно перекаленный метал, а небо наполняется снежных вихрем. Квин чувствует, как начинает задыхаться. Снег забивается в глаза, нос, рот и уши, закрывая его холодным одеялом. Он пытается ухватиться хотя бы за что-то, но пальцы его хватают лишь холодную пустоту…

— А-а-а-а! — в этот момент он всегда просыпается. — Проклятье, я снова заснул. Нельзя спать. Нельзя, иначе демоны придут вновь и нач поглотит снег.