Взятие. Русь началась с Рюрика, Россия началась со взятия!

– Главное, сынок, ты у меня есть. Хороший, умненький, рукастый. Крещёный как положено. Чего ещё надо? Ну пойдём ещё посмотрим. Помнишь, царь Иван зимой той указал тут вот ставить обитель в честь Пресвятой Богородицы. Памятлив царь, сказывают, значит обитель будет стоять. Каменная.

Всю ночь Сергуля не спал. Его душила обида и злость к захватчикам.

– Чего не спишь, братец! – спросил Сергулю шёпотом монашек Федя. Они ночевали в одной землянке.

– Федь! А тебе не обидно, что наши полки князь поведёт на врагов, а мы с тобой будем тут просиживать. Ты писарем, я подмастерьем. Не обидно, а?

– А чего ты можешь сделать то? Мы же не воины.

– Ну, а чтобы воином стать чего нужно, как думаешь? – не унимался Сергуля.

– Хорошо бы пику или саблю иметь. Лучше пику наверно. А лучше и саблю. – прикидывал вслух Фёдор. – Да где взять то?

– Завтра дед меня на кузню посылает, двух рабочих с собой, наверное, даст. Гвозди, петли, перемёты железные понесём. Ты с нами давай. Я тебя кликну. Я пока с кузнецами буду говорить ты тисни там пару копий, а если повезёт и саблю. Они же там оружие правят.

– Что-ты, это же воровство!

– Так ты же не себе для наживы, врагов же бить! – уверенно сказал в голос Сергуля.

– Тише ты! – шепнул Федя. – Ладно, завтра зови. Пойдём на кузню, а там посмотрим.

Будущие воины легли спина к спине, укрылись большим куском мешковины и заснули.

Утро было пасмурным. Моросил дождик и с воды тянуло влажно и тиновато. На Круглой горе шла разметка земли под сооружения Троице-Сергиевского подворья. Несколько рабочих с топорами и ломами корчевали пни и коряги. Место под Троицкую церковь было свободно и тут Александр Иванович вовсю командовал двумя дюжими подмастерьями, которые наматывали на локти верёвки, потом разматывали, ходили с гигантскими треугольниками и выкрикивали понятные только им и Мологе меры длины в локтях и вершках. По склонам холма десятки мужиков устанавливали жерди и брусья, по которым предполагалось потом закатывать наверх брёвна, прибывающие плотами. Как поток муравьёв по весенней черёмухе шли по Свияге лодки разных размеров от Круглой горы к Медведкову и обратно. Чтобы не было мешанины на реке, ближе к середине, установили бакен на якоре, и бакенщик на плоскодонке крутился около него, поддерживая огонь в масляной плошке с колпаком. Сергуля, проспавший как положено по такой погоде, крутился возле мастера.

– Дедуля! А давай я с рабочими в Медведково съезжу, а?

– Что ты там забыл? – не оборачиваясь и не отрываясь от работы спросил Молога.

– А вот гвозди, скобы нам нужны. Я привез бы!

– Гвозди нам не нужны, на деревянных шпонках будем работать. Скобы пока тоже не нужны. Пока разметка идёт, потом сваю забьём на пробу, чтобы землицу почувствовать. Не к спеху скобы.

– Ну а я пока там в кузне бы всё обговорил на потом! – канючил Сергуля.

– Да не морочь ты мне голову! – обернулся наконец на внука Александр Иванович. – Вот моток веревки, бери. К этому колышку привяжи и мотай вон до того, где Костя стоит. Там привяжи и на угол отматывай, вот сюда. Ну, давай! – Эй, Константин! На десницу поправь, натягивай ровно! – продолжил свой дело мастер и на уловки внука не купился. Сергуля понуро, приподняв острые плечи под холодным дождиком поплёлся в дальний угол будущей церкви, разматывая верёвку.

– Ну чё, не пустил тебя дед? – случился вдруг рядом монашек Фёдор.

– Не пустил, – буркнул Сергуля. – Не нужны нам гвозди, нужно вот ходить с веревкой по грязи.

– Я вот чего подумал! – Федя заговорщецки наклонился к уху Сергули. – В стрельцы нас не возьмут, точно. Там все на подбор, друг друга знают в строю. Да и кафтана под полковой цвет не подберём. А вот я намедни слышал, как княжеский Фуфай черемисскому князю Муркашу втолковывал. Чтобы он проявил если не удаль, то верность. Чтобы согнал с окрестных деревень разный народец, без спросу и разбору. Всем им выдадут оружие, это верно знаю.

– В одном отряде с инородцами? Как-то страшно, признают за русских да прогонят! – Сергуля пожал плечами и сделал на лице маску недоверия.

– Кто там разбирать будет?! Шапку на глаза поглубже надвинь, да не вылезай вперёд. И вообще, кто первый хотел идти на казанских?

– Я хотел. Хочу. Когда идём то?

– В ночь сегодня. Сбор на той стороне реки будет, это мне старец сказал.

Хочешь, отпрошу тебя у деда? – осмелел вдруг Фёдор.

Сергуля задумался. – Нет, не надо. Не отпустит всё равно. Уходить надо по-тихому.