Взятие Вашингтона

— Не вижу смысла во всей этой истории. Ради Бога, прекратите балаган, сейчас не до смеха...

В этот момент из темноты, как из могилы, раздался ледяной голос:

— Смейся громче, Лупо. Ты смеешься в последний раз.

Смех оборвался. Лупо положил руки на стол, словно хотел удержать на нем что-то невидимое. Может быть, время. Он пристально вглядывался в темноту. Лакурза резко обернулся, сунув руку за борт пиджака.

Из темноты донеслось легкое, как вздох «фф-ф-фьют», и лицо Лакурзы превратилось в сплошную кровавую маску. Какие-то кошмарные ошметки и брызги крови упали на колени конгрессмена Кила.

Таразини наклонился, пытаясь поднять с пола пистолет-пулемет, но Болан мгновенно приблизился к нему и рукоятью огромного серебристого пистолета, как кувалдой, нанес страшный удар в затылок. Таразини кулем свалился на пол и больше не двигался.

«Улыбчивый» Джек Витале съежился на своем стуле.

— Погодите! Я не вооружен!

Но мир больше не хотел ждать. Лупо был явно лишним в нем.

«Беретта» кашлянула еще раз. Волчьи зубы разлетелись в стороны, и мозгового центра дня "Ч" не стало.

Клаудия не двигалась. Она даже не видела второй смерти своего мужа. Ее глаза были устремлены на Хармона Кила.

Холодным и жестким голосом она обратилась к Болану:

— Оставьте его мне. Я знаю, какое наказание лучше всего подойдет для таких предателей, как он.

Болан понял ее.

— Ты слышал ее? — спросил он старика. — Проваливай!

Конгрессмен встал и торопливо, даже чересчур быстро для человека его возраста пошел к лифту.

— Я поручу вам и его протеже, — сказал Болан Клаудии.

— Какого протеже?

— Не знаю. Я его пока не видел. А вот вы легко узнаете его. Это, без сомнения, будущий кандидат в президенты.

Клаудия кивнула.

— Да, человек с хорошей репутацией, человек, который пообещает покой вместо тревог и забот. О'кей, я им тоже займусь.

Болан взвалил Таразини на плечо.

— А этот мне еще понадобится. Он неплохо загримировался, что скажете? Обратите внимание на его каблуки — сантиметров десять, не меньше.

— Мистер Броньола будет очень рад с ним познакомиться.

Она подобрала пистолет-пулемет Таразини.

— И с этим оружием тоже. А сейчас... Как мы выйдем отсюда?

Болан улыбнулся ей.

— Следуйте за мной.

Он разбросал по студии несколько зажигательных бомб, и пламя разгорелось и весело загудело, прежде чем Мак успел закрыть за собой дверь туннеля.

Таразини приходил в чувство. Болан поставил его на ноги и толкнул впереди себя. Он зажег фонарь и, обращаясь к молодой женщине, сказал:

— Следуйте за человеком в черном.

— Я пойду за вами куда угодно, — ответила она.

Болан поправился, почувствовав двусмысленность сказанной им фразы:

— Нет, Клаудия, никогда не идите за кем бы то ни было. Цените и берегите свободу, идите своей дорогой.

Она улыбнулась ему:

— Как вы?

Мак посмотрел перед собой в глубь темного туннеля, который привел его к крушению заговора и теперь, лишившись своей тайны, стал всего лишь обычным подземным ходом. Он горько засмеялся:

— Да. Как я.

Эпилог

Клаудия позвонила Броньоле по номеру, который он ей оставил, уезжая по вызову Джима Уильямса. Потом, устроившись у окна на втором этаже дипломатической миссии Коста Брава, они с Боланом молча смотрели на языки пламени, вздымающиеся в ночное небо над зданием ИМАЖ.

Броньола приехал как частное лицо. Он посадил в машину самозванца, убившего шесть человек перед его домом, и сказал Болану:

— Честное слово, стыдно признаться, но я волновался, как мальчишка.

— Сейчас все в порядке? — спросил Палач.

— Скорее всего, да.

Болан протянул ему бумаги, микрофильмы и ключи от сейфа.

— Как только огонь погаснет, спуститесь в подвал, — сказал он. — Там такой сейф, что выдержит даже прямое попадание атомной бомбы. Думаю, в нем вы найдете немало материалов, которых достаточно, чтобы поставить на уши всю столицу.

— В том числе и одного старого конгрессмена, — добавила Клаудия. — Можете располагать мной, мистер Броньола, я готова дать свидетельские показания.

У Гарольда Броньолы не было времени, чтобы объяснить, как высоко он ценит то, что они сделали. Он откашлялся, благодарно развел руками и отвернулся, выглядывая на улицу. Молодая женщина и мужчина в черном тут же обменялись коротким поцелуем.

— За воротами вас ждет машина с дипломатическим номером, — сказал Броньола. — Вы узнаете шофера. У него есть одежда для вас. Положитесь на него — он знает, куда ехать. Из города можно выбраться лишь по одной дороге. Риаппи и его шайку мы обложили в их логове неподалеку от города, следовательно, вам здесь уже нечего делать. У частных причалов на Потомаке вас ждет катер, а в Александрии уже подготовили новую машину. Риппер знает все, что нужно.

— Спасибо, — поблагодарил Броньолу Болан.

— Не стоит благодарностей... Если бы только представилась возможность публично выразить вам нашу признательность... Я буду говорить об этом с президентом, уверен, что он захочет что-либо сделать для вас. Долг платежом красен...

— Об этом не может быть и речи, — смеясь, возразил Болан. — Я не люблю, когда у меня связаны руки.