Взятие Вудстока

Поначалу мы пытались как-то договариваться с инспекторами. Скрывать нам было нечего – кроме, разумеется, не работающих кондиционеров и телевизоров, да того малозначительного факта, что в мотеле, способном принять самое большее двести человек, проживало теперь пятьсот. Инспектора составляли протоколы и требовали немедленно все исправить – в том числе и выгнать на улицу три сотни избыточных хиппи. В ответ я грозил им судебными исками, что вызывало у инспекторов лишь здоровый смех. В конце концов, я обратился к Майку Лангу.

– Майк, они меня с ума сведут. Неужели с ними ничего нельзя сделать? – спросил я.

– Нет проблем, Эллиот. Расслабься. У нас все под контролем. Как только кто-нибудь из них снова к тебе прицепится, дай мне знать, мы им сами займемся. Тебе не о чем беспокоиться.

И верно, инспекторов тут же как ветром сдуло. Никто не заставлял меня выполнять их предписания, ни одному из наших постояльцев мотель покинуть не пришлось. Каким-то образом Майк все это отменил, а как ему удалось сотворить такое чудо – одно из многих, впрочем, – для меня осталось загадкой. Конечно, у Майка имелись свои средства. И конечно, одним из них были деньги, коими он располагал во многом множестве.

На следующий после конференции день Майк заглянул в бар и спросил, не могу ли я съездить вместе с ним по одному делу. В руке он держал набитый чем-то большой пластиковый пакет, слегка помахивая им, как если бы тот не вмещал ничего важного. Я наводил в баре порядок после ночи, которую вудстокцы, и я с ними, посвятили злоупотреблению спиртным и наркотиками, и мозг мой был в те минуты функциональным эквивалентом комка пластилина. Майк, чтобы встряхнуть меня, показал мне, что лежит в пакете.

– О Боже, – сказал я, мгновенно протрезвев. – Они настоящие – или мы теперь фальшивые деньги печатаем?

– Они настоящие, – ответил Майк.

– Ладно, – согласился я. – Ты только маме моей этот пакет не показывай. Она способна прокрасться ночью в твою комнату и придушить тебя подушкой за сумму гораздо меньшую.

– Давай-ка сядем на мой мотоцикл и прокатимся. Мне нужна твоя помощь, – сказал Майк.

Ехать нам на «Харлей-Дэвидсоне» Майка пришлось недалеко – по 17Б до Уайт-Лейкского национального банка. Была пятница, около десятка местных жителей, главным образом фермеров, стояли в очереди к кассе, желая получить по чекам свой недельный заработок. Я был одет в черную рубашку и черные джинсы, Майк, как обычно, в жилетку со шнурочками (на голое тело), джинсы и сандалии. А дополняли этот наряд его волосы – большая копна каштановых локонов, спадавших вдоль лица Майка до самых плеч.

Как только мы вошли в банк, фермеры обернулись и каждая пара глаз нацелилась на Ланга – на его голую грудь, длинные волосы, ступни в сандалиях. На лицах фермеров читалось отвращение.

Президент банка, Скотт Петерсон, полноватый мужчина в полосатом костюме, едва завидев Ланга, выскочил из своего кабинета и побежал в нашу сторону – консультантам 1980-х и 1990-х по менеджменту еще предстояло назвать то, что он в ту минуту проделывал, «упреждением ущерба». И сразу же стоявшие в очереди, словно заледеневшие поначалу фермеры, оттаяли и забормотали: «Грязные хиппи. Пидорасы обкуренные. Мы тебя еще достанем, Тайбер, и Ясгура тоже» Когда все закончится, подумал я, у переметнувшегося на нашу сторону Макса хлопот будет полон рот.

Я смотрел на стоявших в очереди местных жителей и поеживался. Ланг, безмятежный и нимало не испуганный, улыбался им. Скотта же наше присутствие явно расстраивало. Лицо бедняги побагровело, глаза нервно перебегали с его кормильцев-клиентов на двух придурков, ни с того ни с сего заявившихся в находившуюся под его началом тихую и более чем пристойную контору.

– Чем могу быть полезен? – спросил Скотт у Майка.

– Мы хотели бы открыть счет, – ответил Майк.

– Мы не ведем дел с… – Скотт оборвал сам себя посреди предложения, набрал воздуху в грудь, повернулся ко мне и спросил: – Мы можем поговорить с глазу на глаз?

Проведя меня в свой кабинет, Скотт заговорил:

– Мы уже четырнадцать лет ведем дела с вашей семьей. Банк помог вам с одной из ваших театральных программ. Помог защитить ваш кинотеатр, когда на него ополчился Комитет матерей. Банк даже купил вашу картину, вид Белого озера, – хотя то, что на ней изображено, ни на какое озеро не похоже, – и повесил ее у себя в вестибюле. Мы всегда стараемся помочь нашим клиентам. Но происходящее сейчас – это уже чересчур. Я не владелец этого банка. Я всего лишь президент его здешнего отделения. У меня есть свое начальство, а у начальства – принципы. Мы не ведем дел с подрывными элементами. Вы меня понимаете, Эллиот?

Я оглянулся на Ланга, тот поманил меня к себе. Когда я подошел к нему, он прошептал:

– Скажи этому чуваку, что у меня в пакете лежат двести пятьдесят тысяч долларов.

Я возвратился к президенту банка, собиравшемуся с духом, потребным для того, чтобы вышвырнуть нас обоих на улицу.

– Скотт, мой сотрудник мистер Ланг хотел бы открыть счет и положить на него двести пятьдесят тысяч долларов, которые он принес с собой вон в том пакете.