Взятие Вудстока

Я сцапал его за штаны и ремень, попытался втянуть в шлюпку. Однако, от моего рывка она скакнула еще дальше от берега, и пассажир рухнул лицом в воду.

Половина его тела осталась в шлюпке, другая ушла под воду, опасно накренив нашу посудину. Я опустил руку в воду и ухватился за первое, что под нее подвернулось – за ворот пассажира. В отчаянии я изо всех сил потянул его на себя. Увы, ворот перехватил ему горло, едва не удушив беднягу. Голова его вынырнула из воды, он давился и издавал жуткие звуки, – такие, наверное, издает человек, когда его вешают. И тут от рубашки моего гостя оторвались пуговицы и он снова повалился головой вперед, на сей раз выпав из шлюпки полностью и мгновенно уйдя под воду.

Секунду-другую видно его не было. А затем он вдруг встал, по грудь в темной воде, и разразился руганью.

– Идиот гребаный! – орал он, направляясь к берегу и на ходу отгребаясь руками. – Богом проклятый гребаный идиот! Все деньги вымочил, мать твою!

Впрочем, добравшись до суши, он немного успокоился. Возможно, я ошибся, но мне показалось, что выбравшись из воды и направившись к машине, он пробормотал:

– Уф, староват я для таких номеров.

– Мир и любовь, брат, – прошептал я.

Вот теперь нервы у меня расходились по-настоящему. Я готов был оставить пакет на причале, приложив к нему записку: «Возьмите себе один конверт и живите в свое удовольствие». Однако Вудстокская Мечта удержала меня в шлюпке.

Подъехала третья машина. Отворилась и захлопнулась дверца, я услышал торопливые шаги.

– Ладно, это ты? – шепотом осведомился мой новый визитер.

– Кому же здесь еще быть в такой час? – спросил я.

– Ладно, умник, – тем же сценическим шепотом, – вези меня, только держись поближе к берегу.

Я немного отгреб от берега, потом направил шлюпку вдоль него. И когда решил, что от причала нас отделяет достаточно большое расстояние, перестал грести и поднял весла над водой.

– Что ты делаешь? – зашипел мой пассажир. – Разве я велел тебе останавливаться? Греби, греби.

Перепуган он был до смерти и, чем сильнее нервничал, тем более истеричным становилось его шипение. Вообще говоря, увидеть нас с берега здесь было легче, чем в окутанной туманом середине озера.

 Я поплыл дальше.

– Куда ты приплыть-то хочешь? По-моему, мы уже далеко от причала.

– Говори потише, – прошипел он. – Услышит кто-нибудь. Нет, мне это место не нравится. Греби, греби.

Он здорово походил на крысу – маленькую, тощую и нервную. И чем дальше мы уплывали, тем пуще он нервничал.

– Вон туда, – прошептал он. Я поплыл «туда».

– Ладно, – вдруг сказал он. – Остановись здесь. Остановись!

Мы оказались в бухточке, накрытой пологом повисших над водой ветвей. Шлюпку понемногу сносило к низкой, поросшей травой отмели, поднимавшейся из воды совсем рядом с берегом. Я поднял весла, достал из пакета конверт, протянул его моему гостю.

– Не отдавай его мне в руки, придурок, – сказал он. – Спятил что ли? А если кто увидит?

– А чего бы ты хотел? – спросил я. – Чтобы я передал его через какую-нибудь рыбку? И кто нас тут увидит? На десять миль в округе мы единственные, кто не спит без задних ног.

В ответ он медленно, с театральной осторожностью произнес:

– Положи… конверт… на… дно… лодки. – Губами он при этом старался не шевелить, отчего сильно смахивал на неумелого чревовещателя. А затем быстро и нервно сказал: – Только не намочи его. Теперь пододвинь ко мне ногой.

Я проделал все это, он наклонился, чтобы взять конверт, и мне вдруг страшно захотелось двинуть ему кулаком в глаз. Просто из принципа.

– Ладно, теперь медленно плыви к причалу, как будто мы с тобой двое друзей, решивших прокатиться на лодке в прекрасную ночь.

– Ой-вэй, – прошептал я. Этому малому не помешало бы провести недельку в бунгало номер два – в обществе злющих, затянутых в кожу садистов из Бронкса.

Следующие два плавания к середине озера обошлись, слава Богу, без приключений. Последний из моих гостей покинул лодку, я подождал, когда отъедет его машина. А затем поспешил к моему «бьюику» и поехал прямиком в бар мотеля, где скрутил себе ну очень большой косяк, каковой и курил, пока он не заставил меня напрочь забыть о шлюпках, конвертах и ненавидящих рок-н-ролл психопатах.

Должно быть, в воздухе или в небесах произошли некие изменения, а возможно, люди просто прознали о набитых деньгами мешках, которыми манипулировал Майк Ланг. Так или иначе, на следующий день мусорный ветер принес к нам моего давнего знакомого, Виктора, когда-то владевшего в Уайт-Лейке отелем. Виктор вошел в наш танцевальный бар и приветствовал меня так, точно я был его давно потерянным и теперь вдруг обретенным братом. Он попросил пива, я налил ему бокал.