Взятка. Роман о квадратных метрах

– Гляди, что получается… – И я, не давая ей перевести дух, заставил ее погрузиться в постижение моей системы подсчетов, в которой она, конечно же, ни черта не понимала, но делала вид, что «рубит фишку», чем чрезвычайно меня позабавила. В мыслях я хохотал над ней, над ее глупой дурью, которую она старательно маскировала под маской ироничного недоверия. И маска эта держалась на ней очень плохо. Тоже мне «мадам Домино», мать ее! Я шестым чувством понял, что она уже никуда не сорвется, не соскочит, что я насадил ее на свой член словно безжалостный натуралист, пронзивший бабочку булавкой, и деньги у нее есть, и она с ними, пусть неохотно, но все же расстанется, несмотря на всю свою бюргерскую, присущую толстожопым людям прижимистость. Чем больше у человека его жопа, тем сильнее он притянут к Земле, «приземлен». Женщин с короткими ногами и широкими, мощными задницами называют «низкосрущими». Быть может, это и так, но все коротконогонизкосрущие экземпляры весьма самостоятельны, практичны и подозрительны. «Развести» такого заказчика – верх прорабского искусства.

…Простите меня за небольшое отступление, вернее за мой поганый язык, за мой мерзкий нрав и подлую натуру. Но как иначе, нежели чем на примере отношения к венцу создания – женщине – мне доказать вам собственное злодейство, коварство и злобу, которую я отчего-то питаю почти ко всем людям. Моя злоба не распространяется лишь на мою мать, а всех остальных я тихо ненавижу и с удовольствием занял бы место Полпота или Гитлера, объявив войну всем вам. Причина? Нет никакой причины, и в то же время она есть, но она чрезвычайно проста и банальна, будто снег зимой: я Никто, и самое ужасное в том, что я Никто Завистливое. Осознание собственного ничтожества невероятно бесило меня. Я понимал, что достичь чего-то мне придется, идя по трупам, ведь примеров именно такого достижения успеха хватало вокруг. Успешность, которая тогда уже прочно вошла в моду, подразумевала отсутствие нежных симпатий к ближнему. Каждый человек воспринимался как потенциальный конкурент в борьбе за лучшую долю, и во мне тяга к успешности, требовательность к совершенству своего отсутствующего пока окружения была доведена до невероятного уровня. Я никогда не мог представить рядом с собой женщину с данными Аллы, для меня это было постыдно и унизительно. Я грезил о загорелых, стройных и ненасытных стервах, но вынужден был терпеть, стиснув зубы, понимая, что дорога в страну длинноногих стерв лежит через постели посредственностей, готовых за право казаться счастливыми самим себе платить таким, как я…

Уже находясь в конце своей прорабской проповеди, в качестве неубиваемого козыря, я показал ей два чертежа:

– Архитектор уже начал работать. Вот первые результаты. Только представь себе: оказывается, ему знаком твой дом, он заявил, что когда-то уже делал нечто похожее, и для него не составит особого труда повторить проект, ведь он остался у него в голове! Поэтому архитектор, добрая душа, сделает проект за половину обычной стоимости, всего за десять тысяч долларов (это и сейчас для многих астрономическая сумма, а тогда прекрасной зарплатой считалось пятьсот баксов в месяц).

– Господи! – Алла даже отпрянула от меня. Подбородок ее задрожал так сильно, что, казалось, она сейчас заплачет. – Десять тысяч! Десять тысяч за какие-то бумажки!

– Это вовсе не «какие-то там бумажки», – напустив на себя вид оскорбленного в лучших чувствах, мягко парировал я. – Это, Аллочка, основное. Без проекта я тебе дом не построю. Я же не могу «на глаз»… Спроси у кого хочешь, что значит проект. Спроси у своих клиенток. Они все барыни и живут в палатах белокаменных да в резных теремах, а чтобы терем выглядел казисто, его сперва надо полностью нарисовать. Строитель, он кто? Он… – я задумался, – …строитель и есть. Он чурбан, камень бесчувственный. Ему как нарисовали, он так и построит. А архитектор – это вдохновенный художник. У него каждый проект – это тот же живописный шедевр, только без рамы, а шедевры повсеместно не дешевы. У тебя же не щитовой садовый домик на шести сотках. У тебя там и ландшафт и окружение солидное, я же все подметил, все уловил, так сказать. Мы с архитектором советовались четыре часа, прежде чем он сделал два первых чертежа. Теперь ему надо аванс заплатить, а то он работать дальше не станет. Вдохновение всегда надо подкармливать, – со вздохом закончил я, весьма довольный переменами, произошедшими в ее лице. Конечно же, она еще немного покуражилась, инстинктивно обороняя свой карман, но я-то видел, что для себя она все давно решила…

– Ну так и что? Когда тебе нужны деньги? – немного надменно спросила она, тщательно скрывая под этой надменностью желание обнаружить мою алчность и то, что я, быть может, отвечу «чем скорей, тем лучше». И вот уж тогда (если бы я оказался таким дураком и сказал бы именно это), даже несмотря на наше недавнее сближение, Алла прониклась бы ко мне недоверием, и все бы тогда завершилось полным поражением. «Каждый выстрел в «десятку», – иначе чемпион проиграет. Я не проиграл.