Взятка. Роман о квадратных метрах

– Да? – Она отвлеклась от своего занятия. Пытается смотреть в глаза, ловит мой взгляд, не понимает, о чем я думаю. Ей крайне важно знать, о чем я думаю. Она спрашивает меня об этом по нескольку раз в день. Последние два раза я тупо промолчал, но это ее нисколько не смутило. Уверен, скоро она опять задаст этот вопрос: «Скажи, о чем ты думаешь, Вячеслав?» Она всегда называет меня полным именем, даже с тех пор, как мы с ней перешли на «ты» и слились в единую плоть на столе в моем кабинете. В этом ее оригинальность, так как никто еще не называл меня именно так: «Вячеслав» без отчества. Наверное, она считает, что это ее золотая привилегия.

– Скажи, а что ты чувствуешь, когда держишь во рту член, который стоит миллиард?

Она обескуражена, но быстро приходит в себя, заливисто хохочет, запрокидывая голову так, чтобы я не увидел ее колючие глаза. А я знаю, что сейчас они у нее колючие, она злится, она думает, как правильно ответить. Перед ней постоянно встает тысяча сложностей, связанных со мной, и все потому, что она не умна и не может просчитать меня, как профессиональный взломщик сейфов просчитывает количество комбинаций замка. У нее нет способностей просчитывать варианты, она не умеет играть в карты потому, что не в состоянии запомнить, что вышло при игре даже в элементарного «дурака». Единственное, что в ней сильно, так это природный самочий инстинкт: свить гнездо и помягче застелить его. Все очень просто. Слишком просто.

– Я чувствую… чувствую… Я чувствую, что мне нет никакого дела до того, сколько стоит твой член.

– О, значит, ты меня обманываешь, – рассмеялся я. – Знаешь почему? Потому, что ты только что сказала, что тебе нет никакого дела до стоимости моего члена. Значит, ты думала об этом и думала именно потому, что тебе есть до этого дело. Знаешь, я уверен, что у тебя должно звенеть в ушах. Ну, или там, я не знаю, еще что-то должно с тобой происходить. Ты не можешь просто относиться к столь важному и дорогостоящему предмету без всякой реакции, так как ты очень хочешь высосать из него как можно больше выгоды для себя. Знаешь, почему я в этом уверен? Потому, что если бы ты просто любила меня, то делала бы минет гораздо лучше, а ты меня не любишь, и минет твой оставляет желать лучшего. Вообще, скажи: зачем ты все время порываешься сделать это? Ведь я тебя никогда об этом не просил. Кто-то вдолбил тебе, что всем мужчинам нравится, когда им сосут?

Она молча встала, принялась одеваться. Катя немного носатая платиновая блондинка. Ее лицо ничего не выражало, и это было поразительно. С него словно разом стерли все эмоции, все переживания. У манекена и то больше осмысленности в его пластмассой морде, чем сейчас у Кати. Я наблюдал за ее действиями с некоторым любопытством. Мне и впрямь было интересно, что она намерена делать. Я ожидал чего угодно: истерики, слез, гнева, хитрых оправданий, но только не этого пустого лица, которое даже каменным не назовешь, ибо лица каменеют от горя и обиды, а здесь ни-че-го. Меня удивило то, что я увидел потому, что я никогда прежде не встречал ничего подобного. Катя молча вышла из спальни, я услышал ее шаги, затем хлопнула дверь, и в большом номере отеля воцарилась тишина, слегка отраженная легким шумом климатической системы, (снаружи стояла страшная жара, и система подавала в номера охлажденный и влажный воздух – это было настоящим райским ветром). Ушла? Куда? Зачем? Решила продемонстрировать мне свой характер?