Взятки чужими руками: кто торгует решениями чиновников

Он был в растерянности, не знал, что делать, куда бежать. У него не было влиятельных знакомых, которые могли бы прикрыть его. Как только Дубинина доставили в изолятор, он сказал, что хочет позвонить адвокату. На самом деле, никакого адвоката на этот случай у него не было. Имея диплом одного из лучших юридических вузов страны, он был уверен: случись что, он сам будет в состоянии себя защитить.

Теперь же, оказавшись в СИЗО, Дубинин чувствовал себя совершенно беззащитным.Он сидел в углу на нарах, смотрел на мрачных обитателей камеры, которых было не меньше дюжины. Все они казались озлобленными, побитыми жизнью людьми, общаться с которыми у Дмитрия не было никакого желания. Его охватил безотчетный страх.

Как только к двери приблизился дежурный, Дмитрий закричал, что ему нужен адвокат. Через какое-то время его вывели из камеры и разрешили позвонить. Он, не раздумывая, набрал номер Колобкова.

– Ты идиот, зачем звонишь сюда, – прошипел голос на том конце трубки. – Раз уж попался, сиди на жопе ровно. В свое время к тебе приедут.

Вслед за этим в трубке раздались короткие гудки. Разговор был окончен.

Дубинин совсем отчаялся. Что же с ним будет дальше, если даже Колобков послал его куда подальше?

– А, наша звезда, – сказал коренастый мужик с соседних нар.

– Это вы мне? – переспросил Дубинин.

– Ну, да. А кого еще по телеку показывают? – усмехнулся тот. – Ты ж главный взяточник.

– Я тут совершенно не при чем. Меня просили передать, а потом все пошло наперекосяк…

– Да ладно отмазываться, – ободряюще сказал собеседник. – У нас много таких бывает. Вот бухгалтер один полгода суда дожидался за растрату.

Перспектива провести в СИЗО полгода привела Дубинина в ужас. Он все время повторял: «Я невиновен, меня подставили». Но никто его не слушал.

Вскоре он узнал, что по его делу задержаны еще двое: Зубов и Пархомов. Их скрутили прямо на выходе из храма. Милиционеры прослушивали их телефоны, и поэтому у следователей было достаточно доказательств того, что злополучные 300 000 евро предназначались именно им, а не Дубинину.

Гульнара в тот вечер тоже едва не попалась. По крайней мере, следователи надеялись допросить и ее. Но услышав какой-то шум во дворе, она спросила у одной из церковных бабушек, в чем дело.

– Да там милиция приехала, кого-то в машину содют, спаси их Господи, – крестясь, сказала та.

Гульнара поняла, что может стать следующей, и поспешила выйти через другую дверь. Через полчаса она уже собирала свои вещи на даче, а еще через несколько часов – вылетала из Пулково в Москву.

«Гастроли прошли неудачно, но все могло закончиться еще хуже», – думала она про себя.

Через месяц ей по почте пришла повестка на допрос. И Гульнара, взяв с собой лучшего столичного адвоката, которого ей только доводилась знать, поехала давать показания.

Она уверяла следователей, что вовсе не собиралась кого-то подкупать. Да, она арендовала сейфовую ячейку вместе с Желтковой, но вовсе не для этого.

Мария занималась недвижимостью, предлагала ей купить дачу в Крыму. Миллион долларов был задатком. А потом Желткова сама отказалась от сделки. Ничего криминального в этом нет.

Какой бы странной ни казалась история с крымской дачей, как бы ни расходилась она с показаниями самой Желтковой, следователи решили не трогать Гульнару. Возможно, сделало свое дело волшебное удостоверение помощника депутата, и милиционеры решили не связываться со столичной дамой.

Поиск защитника

Остальным же участникам дела, казалось, придется ответить по всей строгости закона. Хотя Зубов все же надеялся отмазаться. В отличие от Дубинина, Зубов был достаточно опытен, чтобы предвидеть возможные неприятности.

Мало кто из могущественных покровителей решится открыто защищать человека, погоревшего на взятке. В этом случае можно рассчитывать только на самого себя.

Что мог сделать Зубов, сидя за решеткой? Он не был бароном Мюнхгаузеном, способным вытащить себя самого из болота за волосы, но он обладал некоторыми сведениями, которые могли помочь ему избежать серьезного наказания.

Для начала он во всем признался следователям и согласился содействовать расследованию громкого дела.

– Вы знаете, как устроена вся эта система, – говорил он на допросе. – Можете мне не верить, но я тоже в некотором роде ее жертва. Вместо того чтобы спокойно уйти на пенсию, я вынужден бегать по всем этим администрациям, добиваться решения каких-то вопросов. А у меня, между прочим, радикулит и два внука на воспитании.

– Мы это учтем, – холодно ответил ему следователь.