Читаем Взламывая биологию полностью

Санторио Санторио, которого запомнили только по первому его имени (хотя разницы и нет), стал врачом в 21 год. Он практиковал в Венеции, где общался с великим физиком Галилео Галилеем. Самый знаменитый опыт Санторио был посвящен весу тела. Врач спроектировал передвижную платформу, подвешенную к рычагу для больших весов. Сидя на платформе, Санторио принимал пищу и записывал изменения своего веса. Если он оставался на платформе, он видел, как его вес постепенно вновь снижался. Врач взвешивал свои твердые и жидкие отходы и выяснил, что на потерю веса они вовсе не влияют. После 30 лет непрерывных опытов Санторио подтвердил, что общий вес его видимых испражнений меньше объема вещества, которое он поглотил. Он пришел к выводу, что различия возникают из-за «невидимого испарения».

Санторио садится на стул для взвешивания, чтобы с наслаждением поесть. Он прославился, сделав 32 000 замеров – по три в день в течение 30 лет.

ТЕРМОСКОП

Санторио считается изобретателем термоскопа, хотя некоторые утверждают, что придумал его Галилео Галилей. Термоскоп – это простое устройство, показывающее изменение температуры. Вода помещалась в стеклянную трубку и, расширяясь или сжимаясь при перепадах температуры, поднималась или опускалась. Мы знаем, что Санторио первым дополнил термоскоп шкалой с цифрами, сделав из него более полезный инструмент.

<p>Построить и сломать</p>

Изначально о неощутимом, или невыявляемом, испарении говорил Гален, но Санторио первым попытался измерить его. Его книга по данному предмету, «О медицине равновесия», принесла ему славу и стала первым системным исследованием метаболизма. Эксперимент Санторио доказывает, что пища обеспечивает тело энергией, хотя врач не обладал современными знаниями. Энергия превращает содержимое пищи в новые ткани и поддерживает жизненные процессы. В ХХ в. биохимики показали, что метаболизм – это последовательность реакций, и в каждой клетке под чутким контролем течет несколько тысяч таких реакций. Итогом, говоря общо, являются два процесса. Катаболизм расщепляет вещество, возможно, чтобы высвободить накопленную энергию или забрать ее из клетки. Анаболизм выстраивает новый материал и нужен для роста и поддержания жизнедеятельности.

Санторио попытался объяснить работу тела чисто механически. Он утверждал, что тело функционирует как часы, и характер работы зависит от положения и формы соединяющихся частей.

<p>Эмбрионы</p>

Эмбриология – это ответвление биологии, изучающее раннее развитие организма. До XVIII в. преобладала точка зрения, что эмбрион – полностью сформированный организм в миниатюре. Научный подход развенчал эту идею.

Термин «эмбрион» главным образом обозначает клубок делящихся клеток. Термин применяется к стадии развития организмов, начинающейся с момента, когда клетки проникают в стенки матки, и до конца восьмой недели после зачатия. После этого ребенок, обретший более определенные очертания, называется плодом.

Есть несколько претендентов на звание отца эмбриологии, и в их числе Марчелло Мальпиги, Каспар Фридрих Вольф, Аристотель и даже Леонардо да Винчи. Еще один человек, на него претендующий, – Иероним Фабриций. Он учился в Падуанском университете у великого анатома Габриэля Фаллопия (также известного как Габриэле Фаллопио), а в 1562 г. сменил его на должности профессора хирургии и анатомии в университете. Здесь он преподавал Уильяму Гарвею, открывателю кровообращения. Описание клапанов в венах, данное Фабрицием, указало Гарвею верное направление.

Иероним Фабриций, также известный как Джироламо Фабрицио, написал 16 книг по анатомии и развитию.

<p>Внутреннее развитие</p>

Именно работа Фабриция «О формировании плода» (De Formato Foetu), опубликованная в 1600 г., подготовила почву для сравнительной эмбриологии. В книге ученый изложил свои наблюдения о развитии плода у некоторых видов, в том числе у людей, и впервые детально описал структуру плаценты. Кроме того, Фабриций подтолкнул Гарвея к изучению эмбриологии. Исследуя стадо спаривающихся оленей, Гарвей обнаружил указания на развитие эмбриона в матке только через шесть–семь недель после спаривания и был убежден, что в действительности зачатие происходит еще где-то в теле. Путь оплодотворенной яйцеклетки по фаллопиевым трубам к матке проследили лишь спустя столетие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Человек 2050
Человек 2050

Эта книга расскажет о научных и социальных секретах – тайнах, которые на самом деле давно лежат на поверхности. Как в 1960-х годах заговор прервал социалистический эксперимент, находившийся на своём пике, и Россия начала разворот к архаичному и дикому капитализму? В чем ошибался Римский Клуб, и что можно противопоставить обществу "золотого миллиарда"? Каким должен быть человек будущего и каким он не сможет стать? Станет ли человек аватаром – мёртвой цифровой тенью своего былого величия или останется образом Бога, и что для этого нужно сделать? Наконец, насколько мы, люди, хорошо знаем окружающий мир, чтобы утверждать, что мы зашли в тупик?Эта книга должна воодушевить и заставить задуматься любого пытливого читателя.

Евгений Львович Именитов

Альтернативные науки и научные теории / Научно-популярная литература / Образование и наука
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука