Взлёт 2012 11

Главной проблемой являлась психологическая неготовность государственных контролирующих структур к эксплуатации «иномарок», замешанная на активном их неприятии и нежелании (причем зачастую демонстративном) учить язык «нехороших американцев». Выражалось это, в частности, в требованиях перевода технической документации на русский язык, что противоречило как международным нормам, так и российскому законодательству, устанавливающему приоритет международного права над национальным при действии межгосударственных договоренностей (под это подпадает регистрация воздушных судов в реестрах иностранных государств).

И самое важное – неприятие на первых порах наличия Перечня допустимых отказов (MEL) и Перечня допустимых отсутствующих несиловых элементов конструкции (CDL). Упор делался на отсутствие таких документов для отечественной техники, благодаря чему создавалась видимость, что она якобы всегда летает исправной! Но не секрет, что в отечественных авиакомпаниях, уже ушедших в небытие, существовала порочная практика, перекочевавшая с советских времен, – не записывать экипажем в бортжурнал неисправности, с которыми самолет мог летать до ближайшей формы техобслуживания или до базового аэропорта. Учет неисправностей в этих случаях велся в специальных тетрадках на борту, которые за границей прятались от проверяющих. Т.е. то, что на «иномарках» прописано и разрешено разработчиком официально, на советской технике присутствовало втихаря. Правда, на наиболее современных самолетах советской разработки (например, Ил-96-300) MEL все же появился – под названием ПМО (Перечень минимального оборудования), при этом по своей структуре он был очень похож на MEL самолета Boeing 767.

Необходимо отметить и имевшиеся принципиальные различия в действующих нормативных документах. То, что на «иномарках» включалось в MEL, российские документы трактовали как инцидент или дефект, препятствующий эксплуатации. Например, на А310 отказ системы перекачки топлива из крыльевых баков в килевой с целью придания оптимальной полетной e центровки приводил лишь к небольшому (на несколько процентов) росту расхода топлива и, соответственно, незначительному уменьшению дальности полета. Отечественные же документы трактовали любое событие, связанное с отказами топливных систем, как инцидент. Только в 1994 г. российские авиационные власти выпустили документ «Об эксплуатации самолетов иностранного производства в РФ», в котором предписывалось руководствоваться документами разработчика воздушного судна, даже если они противоречат национальным.

Вопрос с отсутствием сервисных центров для обслуживания самолетов зарубежного производства на первых порах решался путем перегона самолетов на техобслуживание за границу. Там же велись обучение и стажировка персонала, хотя поначалу техобслуживание «иномарок» вели у нас сами иностранцы. Больше всего проблем здесь вызывала, мягко говоря, неподготовленность аэропортов. По своему внешнему виду, оснащенности и организации технологических процессов многие из них уступали даже действующим в иных странах Африки. Особняком стояли разве что Шереметьево и Пулково, куда давно уже летали самолеты иностранных авиакомпаний. Только там использовалась более- менее современная техника для обслуживания воздушных судов (в основном импортная, поскольку в СССР такая не выпускалась). Ситуация стала меняться к лучшему только к концу 90-х, по мере активного освоения «Аэрофлотом» и «Трансаэро» самолетов зарубежного производства и получением аэропортами международного статуса.

Еще одной неприятной неожиданностью для руководства авиакомпаний, осваивавших «иномарки», стала необходимость проведения так называемой PhaseOut Check, т.е. процедуры сдачи самолета лизингодателю для продолжения эксплуатации другим перевозчиком. При этом самолет должен приводиться в полностью исправное состояние («закрываться» MEL), проходить необходимые доработки, включая, при необходимости, замену дорогостоящих ресурсных агрегатов (стоек шасси, двигателей, ВСУ). Все это – за счет предыдущего эксплуатанта, который до момента приемки новым продолжает оплачивать лизинговые платежи. Кроме того, небрежность при приемке могла выливаться (и такое бывало) в необходимость замены по ресурсу дорогих агрегатов всего через неделю после включения самолета во флот авиакомпании.

Уникальный самолет Conroy Skymonster CL-44-0 (Guppy), построенный в 1969 г. в единственном экземпляре на базе канадского транспортного Canadair CL-44 для перевозки крупногабаритных грузов, эксплуатировался в 1997-1998 гг. в Азербайджане с местной регистрацией 4K-GUP – сначала в компании AZAL, а затем в Baku Express