Взлет и Падение Короля-Дракона

— Ты сам выбрал Урик своей судьбой. Но ты Хаману; у тебя есть твоя собственная судьба. Ты будешь всегда. Ты можешь выбрать что-нибудь другое, в другом месте.

Хаману подумал о львиноподобном гиганте, стерегущем Черноту и Пустоту под ней. — Хаману это Урик, а Урик это Хаману. — Он стряхнул капли звездного света со своих ладоней. — Если я уйду куда-нибудь далеко, за моей спиной останется слишком много. Я сам останусь за моей спиной.

— А что о тебе самом, Хаману? Борс мертв. Тюрьма Принесшего-Войну не в состоянии удержать его. Если ты можешь поверить в то, что он сказал — если — ты ничего не сможешь сделать, чтобы спасти Урик. А если он лжет — как он это обычно делает — то что эти человеческие Доблестные Воины сделают дальше? Есть ли страх сильнее, чем жадность такого Воина? Что если один из вас станет следующим великим Драконом и за век спалит Центральные Земли? И нет другого пути.

— Должен быть! И я найду его! — крик Хаману эхом отразился от стен гор. Облако бледной пыли поднялось в воздух над окрестностями. — Я найду способ спасти Урик и мир без Дракона и без Раджаата.

Виндривер слился с оседающей пылью. — Здесь ты ничего не найдешь. Уже тысяча лет, как Кригиллы умерли. Здесь нет ответов на твои вопросы, Хаману. Забудь прошлое. Забудь это место. Забудь Дэш и Кригиллы, твою женщину и меня. Думай о будущем. И подумай о другой женщине, Садире из Тира. Раджаат приложил руку к ее созданию, это верно, и он использовал ее, обманул и тебя и ее саму. Но она не Доблестный Воин. Ее изменения начинаются каждый день на рассвете и заканчиваются на закате. Оне не бессмертна. Она не привязана к Черной Линзе. Она не как ты, Хаману, совсем не как ты, но и у нее есть магия, только днем, но есть. Найди способ, чтобы ее заклинания работали и ночью, и может быть ты сумеешь сохранить Атхас без всякого Дракона или Принесшего-Войну.

— Садира дура. — Он ясно увидел ее мысленным взором: высокая, какими бывают полуэльфы, очень экзотически выглядящая женщина тогда, когда солнечная магия бросает тень на ее кожу.

Садира из Тира была прекрасна, хотя давно прошло то время, когда на решения Короля-Льва влияли хорошенькие ножки или высокая грудь; а предубеждение Раджаата относительно двоюродных родственников человечества он разделял задолго до этого. Эльфы, дварфы, даже тролли и другие расы, которые Раджаат не смог бы себе вообразить, были под кожей в сущности те же люди.

Они не были неудачниками, отверженными или какими-то изувеченными душами, обзаведшимися плотью и кровью; внутри они были личностями, бесконечное разнообразие индивидуальных сознаний. Он сам был человеком, и не призирал себя за это. Да, это было проклятие Раджаата — одно из многих. Первый волшебник презирал сам себя, и из-за ненависти к самому себе сотворил Доблестных Воинов и Очистительные Войны.

Безумие Раджаата ничего не могло сделать с мнением Хаману о Садире. — Она дура, очень опасная дура. — Или с его мнением об ее управляемым городским советом городе. — Они там все дураки.

— И ты был таким же, когда-то. Ее учителями были только дураки, разве не так? У тебя есть только три дня, Хаману. Это достаточно много, если использовать их с умом.

Виндривер исчез прежде, чем Хаману сумел сочинить подходящий ответ. Он мог бы призвать тролля обратно. Виндривер приходил и уходил только по молчаливому согласию Короля-Льва; его свобода была не менее иллюзорна, чем смуглая и черноволосая человеческая личина Хаману. Когда его хозяин хотел его видеть, раб должен был явиться, и не имело значения, где он сейчас находится и насколько далеко.

Хаману решил, что тролль отправился в нижний мир, но вроде бы его там не было. Как и пыль, поднявшаяся от голоса Хаману, Виндривер мог колыхаться, невидимый и неощутимый, среди старинных остатков домов троллей. Он мог оставаться так и тогда, когда Хаману разрезал воздух, шагнул в Серость и из горной долины вышел на равнину, на северо-западе от Урика.

Лев из Урика знал дорогу в Тир, самый старый город в Центральных Землях. Калак, ныне умерший тиран Тира, стал бессмертным еще до того, как начались Очистительные Войны. В отличии от Дрегоша, Калак отверг предложение Раджаата и никогда не был Доблестным Воином, хотя в хаосе, начавшимся после преобразования Борса в Дракона, он и нашел то, что осталось от Сача Аралы и Виана.

Тиран Тира подчинил себе лишенные сознания головы, заменив их воспоминания ловко придуманными унижающими их выдумками. Он убедил их, что он — не они — был источником магии Темной Линзы, которую он передавал темпларам Тира и которую они использовали в бесконечных войнах с своими соседями, Доблестными Воинами.