Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского

Естественно, в ходе разгрома троцкистов были засвечены и те из них, кто служил в армии. Однако по отношению к заговорщикам в петлицах требовалась особая осторожность. Почему? И снова надо учитывать обстановку.

Это мы знаем, что война началась в 1941 году. Они, живущие в том времени, этого не знали. Французский генштаб считал, что она начнется в 1938 году. Тухачевский утверждал, что это будет в 1937-м, на два фронта: с Японией на Востоке и с объединившимися для удара по СССР Польшей и Германией на Западе. Советская армия была достаточно сильна, чтобы справиться с любой из тогдашних армий вторжения – по отдельности. Но не с тремя вместе! Уборевич был более оптимистичен: он считал, что войны можно ждать «в этом году или в следующем», но, возможно, и через два-три года. Если повезет.

Кстати, еще один любопытный нюанс. В начале 1936 года состоялась оперативно-штабная игра, на которой Тухачевский всерьез уверял, что Германии нужна Украина и, соответственно, удар немецких армий будет нанесен именно там. Да, это было бы так – по логике Гражданской войны, когда правительство Ленина готово было, чтобы скорее заключить мир, провести линию границы по фактически занятой неприятелем территории.

Но ведь это не 1919-й, это 1936 год! Советский Союз теперь намного сильнее, имеет мощную армию, колоссальные ресурсы и бешеные темпы развития промышленности, у власти стоит не Ленин, а Сталин, чья политика определена в песне: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим». Ясно было, что, не разгромив СССР в целом, Украиной Германии не владеть. Кроме одного случая: если в результате войны еще и сменится правительство, и к власти придут, те, кто согласится…

…Но, как бы то ни было, ситуация в стране была стандартная, а именно: «если завтра война». В этих условиях показывать и своим, и чужим, что в армии что-то неблагополучно – безумие. Тут и один арестованный «генерал» отзовется по всему миру таким резонансом… В марте 1937 года, едва только начались серьезные аресты военных, французы сразу же свернули подготовку ко всем переговорам с СССР, по поводу чего начальник Генштаба Франции генерал Гамелен сказал: «Альянс с Россией в труднопредсказуемых условиях представляется нежелательным». А после «дела Тухачевского» французские союзники буквально шарахнулись от СССР, и уже в июне от того же французского генштаба поступило заявление: «Всякое новое сближение Франции с Москвой привело бы с точки зрения безопасности к нулевому или даже отрицательному результату»[44]. И камня в них не кинешь: кто станет иметь дело с государством, в котором творится такое…

Лето – осень 1936 года

…Так что с арестом армейских троцкистов пришлось немного подождать, хотя бы до процесса Зиновьева и Каменева – чтобы свести все к отдельной троцкистской группе и не вызвать даже мысли о ненадежности армии накануне предполагаемой войны. Одного лишь комдива Шмидта, личность чрезвычайно колоритную[45], арестовали 6 июля. Остальных – непосредственно перед процессом, который проходил 21–23 августа, или сразу после него.

14 августа – арестован комкор Примаков;

15 августа – комбриг Зюк;

20 августа – комкор В. Путна;

2 сентября – комдив Туровский;

25 сентября – комдив Саблин.

На процессе была озвучена информация о военном троцкистском подполье. Там говорилось, что Троцкий в письме Дрейцеру дал указание организовать нелегальные ячейки в Красной Армии. В качестве участников армейской «военно-троцкистской организации» называли уже арестованных к тому времени военного атташе в Лондоне В. К. Путну и командующего войсками Ленинградского военного округа В. М. Примакова. Были названы также имена двоих офицеров, готовивших теракты против Ворошилова, – комдива Шмидта и майора Кузьмичева, служивших в Киевском военном округе под руководством Якира.

В конце 20-х годов Путна и Примаков на самом деле возглавляли троцкистскую организацию в армии – сейчас об этом имеется множество свидетельств, этот факт признают и сами троцкисты. А Шмидт и Кузьмичев являлись верными «оруженосцами» Примакова.

Примаков девять месяцев молчал насмерть, бомбардируя все возможные инстанции жалобами и просьбами, – мужик был не из слабых. Путна уже 31 августа, после очной ставки с Радеком, «расколовшимся» сразу и полностью, дал первые признательные показания – что он действительно встречался с сыном Троцкого Львом Седовым и получил поручения организовать теракты против Сталина и Ворошилова. Признался – и замолчал. Следующие показания от него смогли получить лишь в мае 1937 года, когда уже ясно было, что игра проиграна. Тогда, осенью, об участниках заговора – не троцкистах они все молчали насмерть. Интерес тут был шкурный в прямом смысле слова: именно в них, в том, что у них получится все-таки с переворотом, были единственные шансы арестованных на жизнь.

Зима 1937 года