Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского

Оно, конечно, срезать представительские расходы – во-первых, не преступление, а во-вторых, могло проистекать из простого желания напакостить. Военная среда была тем еще серпентарием. Но и Белова, и Дыбенко этот эпизод неплохо характеризует. В такую минуту – и чем интересуются?

«Примаков держался на суде с точки зрения мужества, пожалуй, лучше всех. Но в своем выступлении ничего кроме того, что он показал на предварительном следствии, не добавил. Примаков очень упорно отрицал то обстоятельство, что он руководил террористической группой против тов. Ворошилова в лице Шмидта, Кузьмичева и других, а также и то, что он якобы до ареста руководил ленинградской террористической группой в лице Бакши – бывшего начальника штаба мехкорпуса и Зюка. Отрицал он это на том основании, что якобы ему, Примакову, Троцким была поставлена более серьезная задача – поднять в Ленинграде вооруженное восстание, для чего он, Примаков, должен был строго законспирироваться от всех террористических групп, порвать свои связи со всеми троцкистами и правыми и тем самым завоевать авторитет и абсолютное доверие со стороны партии и армейского командования.

Примаков, однако, не отрицал, что он раньше руководил террористической группой и для этого просил Шмидта на должность командира мехкорпуса.

В связи с этим специальным заданием Троцкого Примаков обрабатывал 25-ю кавдивизию во главе с командиром дивизии Зыбиным. По его словам, Зыбин должен был встретить на границе Троцкого при овладении повстанцами Ленинградом. Для этой же цели подготавливали одну сд и мк. Какую именно сд – я не помню, но по его выступлению можно установить».

Вот и объяснение того, почему Сталин, в общем-то, не очень увлекавшийся политическими убийствами, счел необходимым ликвидировать «демона революции». Комбинация Троцкого в обозе немецкой армии и Ленинграда в тридцати километрах от границы оборачивалась «параллельным правительством». И это были уже не опереточные «наследники дома Романовых» это было более чем серьезно.

«…Фельдман показал то же самое, что и Корк, в том смысле, что Фельдману тоже не все было известно о планах заговорщиков, и он узнал много нового из обвинительного заключения и в процессе суда. Тем не менее Фельдман признал себя активным членом центра с 1934 года, но подчеркнул, что обработка его Тухачевским началась уже с тех пор, когда он служил в Ленинградском военном округе, которым командовал Тухачевский.

Фельдман признает, что именно в этот период он сблизился с Тухачевским, и когда Тухачевский, будучи уже зам. наркома, поставил перед Фельдманом вопрос о существовании заговора, Фельдман заколебался: взять ли Тухачевского за шиворот и выдать или присоединиться к заговорщикам. Сделал последнее.

Далее Фельдман показал, что по заданию Тухачевского и Гамарника он подбирал сторонников организации на соответствующие должности. Причем, когда он однажды доложил Тухачевскому о результатах своей работы, Тухачевский был очень недоволен ею, так как Фельдман еще не завербовал никого из более-менее известных фигур. И поэтому, когда Фельдман лично завербовал Аппогу, Ольшанского, Вольпе и других, то этим Тухачевский остался доволен.

Фельдман признает, что многих из намеченных организацией кандидатов на ответственные должности назначить не удалось, потому что народный комиссар обороны часто не соглашался с его, Фельдмана, предложениями, хотя эти предложения и проходили с большим нажимом на наркома со стороны Якира, Уборевича, Гамарника и Фельдмана».

Не зря это письмо секретили до самых последних дней. Мы бы не увидели его и сейчас, если бы в 90-е годы некоторые документы, в подлинниках или копиях, не попали в США, где их особо не прятали.

Приведенная прославленным маршалом картина гораздо более четкая и непротиворечивая, чем рассуждения о том, что «ну все же знают, что их заставили» и о пятнах крови на третьей машинописной копии. Да и члены суда как-то не сомневались в достоверности показаний. Неужели тогдашние чекисты были способны сляпать на генералов дело такого уровня, чтобы не вызвать ни капли сомнения у других генералов? Это вообще-то возможно – так его сляпать?

Последнее слово

Следующая часть записки Буденного удручает. Она посвящена заключительным словам подсудимых. Автор не выказывает своего отношения к ним, после «жалких слюнтяев» он ведет себя отстраненно – просто докладывает.