Взлет и падение Лысенко

Но случилось так, что вместе с иноземными растениями к нам стали просачиваться буржуазные теории и лженаучные течения, которые почему-то находили весьма благоприятную почву именно в Институте растениеводства, а в лице Н. И. Вавилова — усердного пересказчика, пропагандиста и продолжателя. Сюда относится теория формальной генетики, бэтсоновское мендельянство, «закон гомологических рядов», «центры происхождения» и много других теорий буржуазного мышления и буржуазной практики. Вместо доказательства прочности своей теоретической позиции Н. И. Вавилов пытается спрятаться за одобрение его теорий мировой (то есть буржуазной) научной литературой.

Кому же не известно, что эта литература не признает научной значимости марксизма-ленинизма, отрицает материалистическую диалектику и материалистическую теорию развития?!»

Раскол в Институте растениеводства усилился особенно после того, как заместителем директора Т. Д. Лысенко назначил молодого специалиста С. Н. Шунденко, не посчитавшись с резкими протесгами Вавилова, который считал Шунденко малоспособным работником и презирал его за угодничество по отношению к Т. Д. Лысенко. Заняв новый пост в ВИРе, Шунденко подчинялся только Президенту ВАСХНИЛ, игнорируя распоряжения Вавилова и стараясь вынудить его к уходу из института[14]. Группа Шунденко и Шлыкова всячески старались навязать парторганизации ВИРа резолюцию об освобождении Н. И. Вавилова с поста директора. Нам удалось ознакомиться с протоколом заседания комиссии в составе Шунденко, Шулындина, Хачатурова, Шлыкова и Сизова[15], выделенной партактивом для разработки резолюции, касающейся общего положения в институте. Проект решения комиссии, принятый на ее заседании от 21 января 1939 года и подписанный Шлыковым, в одном из пунктов гласил: «…Партактив считает необходимым, в целях действительной перестройки института, отстранение от руководства институтом директора академика Н. И. Вавилова, как идеолога формальной генетики в СССР, который своим пребыванием на данном посту способствует активизации и консолидации антидарвинистов во всем Советском Союзе и тем самым мешает быстрой перестройке всей опытной и селекционной сети Союза на дарвинистские позиции».

Мы не знаем, была ли принята резолюция этой комиссии на партийном собрании, однако и ее проект сам по себе достаточно красноречиво говорит о тех способах борьбы против Вавилова, которые использовались в тот период.

Н. И. Вавилов в борьбе за научную истину

Академик Н. И. Вавилов и его друзья не уклонялись от полемики. Они с достоинством выдерживали агрессивный напор и в своих выступлениях, статьях и книгах разъясняли свои научные позиции. Они продолжали интенсивно работать, следить за достижениями мировой науки, активно способствуя развитию сельского хозяйства. Ни один из генетиков в полемике с Т. Д. Лысенко и И. И. Презентом не опустился до политических обвинений. Несмотря на остроту дискуссии, они опирались только на научную аргументацию.

Приведем отдельные примеры двух малоизвестных дискуссий 1939 года, с которыми мы познакомились по стенограммам, хранящимся в личном архиве Н. И. Вавилова. Аналогичные стенограммы хранятся и в архиве ВИРа.

В марте 1939 года во Всесоюзном институте растениеводства проходила выездная сессия областного бюро секции научных работников, на которой состоялся откровенный обмен мнениями, ярко выявивший противоречия, раздиравшие сельскохозяйственную и биологическую науку. Сохранившаяся стенограмма представляет большой историко-научный интерес, однако мы не можем, конечно, сколь-либо подробно привести здесь материалы дискуссии. Зная стиль критики, которой подвергались академик Н. И. Вавилов и другие представители классической генетики, нам хотелось бы привести небольшую выдержку из выступления Н. И. Вавилова, которая бы показала читателю, как спокойно и мужественно воспринималась им критика и сколь глубокую патриотическую озабоченность проявляли в этот период его последователи, понимавшие опасность того пути, на который сворачивали тогда нашу биологическую науку И. И. Презент, Т. Д. Лысенко, М. А. Ольшанский и др.